Последовательность двойных стандартов

Журналиста Сергея Гуркина, опубликовавшего своё интервью с лауреатом Нобелевской премии Светланой Алексиевич против её воли, многие коллеги и представители общественности упрекают в нарушении журналистской этики. Директор фонда «Историческая память» Александр Дюков обратил внимание на то, что Светлана Алексиевич по крайней мере однажды сама поступила точно так же, как и Сергей Гуркин: напечатала интервью без согласия респондента. Исследователь процитировал слова Инны Сергеевны Головневой, матери погибшего в Афганистане старшего лейтенанта Юрия Головнева: «Когда Алексиевич пришла, она сказала, что пишет документальную книгу. Что такое — документальная книга? Это должны быть дневники, письма тех, кто там был. Она мне так сказала. Я ей отдала дневник своего сына, который он там вел. «Вы хотите написать правду, — сказала я, — вот она, в дневнике моего сына». Потом мы с ней говорили. Я ей рассказала свою жизнь, потому что мне было тяжело, я ползала на коленках в четырех стенах. Я не хотела жить. У нее был с собой диктофон, она все записывала. Но она не говорила, что будет это печатать. Я ей рассказывала просто так, а напечатать она должна была дневник моего сына».
Наблюдение Александра Дюкова заслуживает того, чтобы развернуть его подробнее: ведь использование Светланой Алексиевич рассказов ветеранов афганской войны и родственников погибших в 1993 году было предметом судебного разбирательства. История этого судебного процесса рассказана самой Светланой Александровной: в ее книге «Цинковые мальчики» начиная с 1996 года присутствует глава «Суд над «Цинковыми мальчиками». Обратимся же к ней.
Итак, в январе 1993 в Центральный районный суд Минска с исковыми заявлениями о защите чести и достоинства против газеты «Лiтаратура i мастацтва» и Светланы Алексиевич обратились бывший рядовой-гранатометчик Олег Ляшенко и Екатерина Платицина, мать погибшего майора Александра Платицина.
Олег Ляшенко писал: «6 октября 1989 года в статье «Мы возвращаемся оттуда...», опубликованной в газете «Лiтаратура i мастацтва», были напечатаны отрывки из документальной книги Светланы Алексиевич «Цинковые мальчики». Один из монологов подписан моим именем (фамилия указана неправильно). В монологе отражен мой рассказ об афганской войне и моем пребывании в Афганистане, отношениях между людьми на войне, после войны и т.д. Алексиевич полностью исказила мой рассказ, дописала то, что я не говорил, а если говорил, то понимал это по-другому, сделала самостоятельные выводы, которые я не делал. Часть высказываний, которые написала С. Алексиевич от моего имени, унижают и оскорбляют мои честь и достоинство».
Екатерина Платицына заявляла: «6 октября 1989 года в статье «Мы возвращаемся оттуда... » в газете «Лiтаратура i мастацтва» были опубликованы отрывки из документальной книги Светланы Алексиевич «Цинковые мальчики». Один из монологов, как матери погибшего в Афганистане майора А. Платицина, подписан моим именем. Полностью этот монолог включен в книгу С. Алексиевич «Цинковые мальчики».
В монологе, напечатанном в газете и книге, искажен мой рассказ о сыне. С.Алексиевич, несмотря на то, что книга документальная, некоторые факты добавила от себя, многое из моих рассказов опустила, сделала самостоятельные выводы и подписала монолог моим именем. Статья оскорбляет и унижает мои честь и достоинство».
Состоялись досудебные собеседования, в ходе которых истцы изложили свои претензии. С.Алексеевич отвечала О.Ляшенко: «Ты слишком дешево оценил свое обожженное лицо, потерянный глаз, сломанную руку. Только не меня надо звать в суд. Ты перепутал меня с Министерством обороны и Политбюро КПСС... Я боялась, что у тебя могут быть неприятности с КГБ... И я изменила твою фамилию. Я изменила ее, чтобы защитить тебя, а теперь должна этим же от тебя сама защищаться. Поскольку там не твоя фамилия, то — это собирательный образ... И твои претензии безосновательны...». Е.Платицина получила такой ответ: «Я, наверное, могла бы вас понять. Мы могли бы поговорить. Но почему мы должны говорить об этом в суде? Вот это я не могу понять».
Судья Т.Городничева назначила дату рассмотрения исков по существу, однако истцы на заседание не явились.
Новый иск к Светлане Алексиевич предъявила председатель Белорусского клуба матерей погибших воинов-интернационалистов Инна Головнева. 14 сентября 1993 года состоялось судебное заседание. На него пришел председатель Минского клуба воинов-интернационалистов Тарас Кецмур, подавший свой иск против Светланы Алексиевич. Судебное заседание было перенесено.
29 ноября 1993 года (с третьей попытки) состоялось рассмотрение исков против писательницы по существу. По желанию сторон дело слушалось с участием народных заседателей.
Инна Головнева заявила: «Когда Алексиевич пришла, она сказала, что пишет документальную книгу. Что такое — документальная книга? Это должны быть дневники, письма тех, кто там был. Она мне так сказала. Я ей отдала дневник своего сына, который он там вел... Алексиевич это не напечатала, правду моего сына... Она зачем-то описала мою жизнь... Имя мое она написала неправильно: я Инна, а у нее Нина Головнева. У моего сына звание старший лейтенант, а она написала — младший... Пусть признает, что это вымысел, клевета... Кто так пишет книги?».
Тарас Кецмур свои претензии излагал путано и сбивчиво: «Как я познакомился со знаменитейшей писательницей мирового уровня? Нас познакомила фронтовичка Валентина Чудаева... Она пришла к нам в клуб «Память» с диктофоном. Хотела написать о многих ребятах, не только обо мне. Почему она после войны написала свою книгу?.. Меня туда никто не посылал. Я сам просился в Афганистан, писал рапорты... Я сам могу написать книгу... Когда мы встретились, я с ней отказался разговаривать, я так ей и сказал, что мы сами, кто там был, напишем книгу. Напишем лучше ее, потому что она там не была. Что она может написать? Только причинит нам боль».
Светлана Алексиевич указала на противоречия в словах Кецмура: «В исковом заявлении, Тарас, ты написал, что никогда со мной не встречался. А сейчас говоришь, что встречался, но отказался разговаривать... Если ты мне ничего не рассказывал, откуда я могла знать, что ты родился на Украине, болел в детстве... Поехал в Афганистан с собакой (хотя, как ты сейчас говоришь, она по дороге умерла), и звали ее Чарой».
Заседание суда проходило в накаленной обстановке, слушания сопровождались и даже прерывались выкриками из зала. Судья И.Жданович объявил перерыв, после которого в зале дежурила милиция. На следующий день слушания продолжились, но процесс не завершился. Заключительное судебное заседание состоялось 8 декабря 1993 года.
Решение народного суда Центрального района г.Минска гласило: «...Заслушав стороны, исследовав материалы дела, суд считает, что исковые заявления подлежат удовлетворению частично... В публикации имеется монолог, подписанный фамилией истицы Головневой И. С. ... В связи с тем, что ответчики... не представили доказательств соответствия действительности сведений, изложенных в указанной публикации, суд считает их не соответствующими действительности. Однако суд считает, что изложенные сведения не являются позорящими, так как не умаляют честь и достоинство Головневой И. С. и ее погибшего сына...
...суд считает не соответствующими действительности сведения, изложенные в монологе, подписанном фамилией и именем Кецмура Т. М. ... суд считает... позорящими честь и достоинство истца Кецмура Т. М. следующие сведения... так как они дают основания читателям сомневаться в его психической полноценности, адекватности восприятия окружающего, рисуют его человеком озлобленным, ставят под сомнения его моральные качества... В остальной части иска Кецмуру Т. М. отказать».
В книге Светланы Алексиевич приводятся 29 индивидуальных и коллективных заявлений, писем, статей, выступлений в поддержку её позиции в связи с судом. Среди авторов: Янка Брыль, Василь Быков, Владимир Буковский, Александр Дракохруст, Наум Кислик, Ирина Ратушинская, Валентин Тарас, Совет Объединенной демократической партии Беларуси, Белорусский ПЕН-Центр, Русский ПЕН-центр, Белорусская Лига прав человека, Содружество Союзов писателей, Союз российских писателей, Союз писателей Москвы.
Директор Института литературы имени Я. Купалы Академии наук Беларуси, член-корреспондент АНБ Коваленко В. А. и старший научный сотрудник Института литературы, кандидат филологических наук Тычина М. А. в независимом экспертном заключении написали: «Несомненно, что документальная литература строго ориентирована на достоверность и правдивость. Но, однако, возможен ли полный реализм, абсолютная правда вообще?.. Буквальное точь-в-точь воспроизведение рассказов героев... в документальном произведении невозможно. Но тут, конечно, появляется проблема воли автора, с которым герои в момент откровения поделились воспоминаниями и как бы передали ему часть своих прав на это свидетельство... В конце концов, все решает художественный талант автора и его моральная позиция».
Отметим, что монологи Инны Головневой и Тараса Кецмура, признанные народным судом Центрального района г.Минска не соответствующими действительности, по сей день воспроизводятся Светланой Алексиевич в переизданиях «Цинковых мальчиков». В том числе воспроизводятся и фразы, признанные тем же судом порочащими честь и достоинство Тараса Кецмура.
Светлана Алексиевич считает себя правой, публикуя рассказы Инны Головневой и Тараса Кецмура против их ясно выраженной воли и невзирая на судебное решение. И в этом её поддерживает прогрессивная общественность в лице своих лучших представителей, как Владимир Буковский.
Но если Светлана Алексиевич в этом права, то в чем же может быть виноват Сергей Гуркин? И наоборот: если Гуркин не вправе публиковать разговор со Светланой Алексиевич против её воли, то почему Светлана Алексиевич права, перепечатывая и перепечатывая рассказы Инны Головневой и Тараса Кецмура?

Яндекс-кошелек автора статьи: 410 017 268 23 753


Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями