Юрий Сафронов: три мира и одна жизнь

Юрий Сафронов — председатель Саратовского городского общества коллекционеров, председатель Саратовского историко-краеведческого общества, член правления «Российского общества историков-архивистов», член совета Саратовского регионального отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, член Саратовской региональной организации им. Ю.А. Гагарина Федерации космонавтики России, член Союза журналистов России и член редакционного совета газеты «Лавка коллекционера», выходящей в Самаре. В 2010 году Юрию Александровичу присвоено звание «Заслуженный работник культуры Российской Федерации».
Однако это всего лишь сухая информация. На мой взгляд, жизнь Юрия Сафронова состоит из трех взаимосвязанных «миров»: мир детства, мир коллекционирования и мир краеведения.
По аналогии с французской комедией «Человек-оркестр» я бы назвал нашего героя «человеком-музеем». Практически всю жизнь он сочетал в своей деятельности такие традиционные сегменты музейной работы, как коллекционирование, изучение и систематизация коллекции, регулярное экспонирование находок на публичных выставках. Одновременно ему принадлежат 125 публикаций — от небольших статей в краеведческой рубрике газеты «Саратовские вести» (начало — 1999 год) до серьезных монографий.
И всё это на общественных началах, в свободное от основной работы время, лично. Лишь трижды у Сафронова были соавторы: «Старый Саратов на фотографиях и открытках» и «Фотосалоны Саратовского края» он выпустил совместно с историком и краеведом Е.К. Максимовым, а книга «Атрибутика саратовского спорта» подготовлена вместе с А.А. Матюшкиным.
Хотя сам Сафронов главное свое достижение видит несколько в ином. Он считает, что первым в нашем регионе разработал и поставил на научную основу тему «Вспомогательные исторические дисциплины в саратовском краеведении». Под вспомогательными в данном случае понимаются: нумизматика (коллекционирование и изучение монет), бонистика (коллекционирование и изучение бумажных денежных знаков), фалеристика (коллекционирование наград и значков), сфрагистика (коллекционирование и изучение печатей и пломб), геральдика (изучение гербов). А главным итогом работы Сафронова в данных областях стала монография «Времен связующая нить…», вышедшая в 2006 году в Саратове. Подзаголовок раскрывает главный научный интерес автора — «Вспомогательные исторические дисциплины и некоторые виды коллекционирования в саратовском краеведении».
В последнее время увлечение краеведением стало весьма модной «интеллектуальной» нишей для графоманов и псевдоисследователей всех мастей. На этом фоне Юрий Сафронов видится мне представителем «позитивного краеведения», направленного на получение новых знаний о месте, где живешь, и о людях, которые жили здесь до тебя.

Нижегородские корни и героические традиции
Все предки Юрия Александровича Сафронова из Нижегородской (бывшей Горьковской) области. Несмотря на то, что испокон веков Сафроновы все были крестьянами, этот род имеет славные военные традиции. Прадед нашего героя, Василий Зотеевич Сафронов, за участие в русско-японской войне был награжден тремя Георгиевскими крестами. В царской России они помимо всеобщего уважения приносили немалые льготы, в том числе и материальные. Юрий Александрович выяснил, что за свои кресты его прадед ежегодно получал пособие в размере 96 рублей. Перед революцией это были хорошие деньги. Для сравнения: сруб дома в деревне в эти же годы стоил 100 рублей. Героический прадед — не только гордость семьи, но и главный герой фамильных анекдотов. Один из таких анекдотов частенько рассказывал в кругу друзей родной дядя Юрия Александровича, летчик Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза Сергей Иванович Сафронов. Суть в том, что Василий Зотеевич имел в своей деревне репутацию «ходока». До преклонных лет посещал проживающую там же любовницу по кличке Сорока. Когда Сергей Иванович был подростком, бабушка просила внука: «Серёженька, сходи-ка, поймай дедушку. Он опять к Сороке убежал… А я тебе за это рублик дам». Будущий Герой Советского Союза отправлялся по известному адресу и приводил домой героя русско-японской войны.
Так сложилось, что практически у всех мужчин из рода Сафроновых воинская судьба тем или иным образом была связана с Дальним Востоком. Прадед, Василий Зотеевич, воевал в Маньчжурии в русско-японскую войну. Дядя, Сергей Иванович, после окончания в 1939 году Энгельсской школы военных пилотов также получил распределение на Дальний Восток. Служить начинал в Хабаровске, затем — на Сахалине. И только на втором году войны был переведен в действующую армию — под Сталинград.
Сын Сергея Ивановича, Юрий Сергеевич, служил в Хабаровске.
Отец нашего героя, Александр Иванович Сафронов, был шофером. Почти 40 лет он провел за рулем автомобиля, а незадолго до пенсии даже пересел на асфальтовый каток. Во время Великой Отечественной войны был призван в советскую армию и отправлен на Дальний Восток. Повоевать ему довелось лишь в августе 1945 года. В составе 1-го Дальневосточного фронта принимал участие в освобождении Кореи. Кампания длилась всего неделю, однако бои шли ожесточенные. Танк под управлением механика-водителя Сафронова был подбит и горел. Однако Александру Ивановичу удалось спастись. Войну закончил в Пхеньяне. За участие в войне с Японией был награжден не только советской медалью «За боевые заслуги», но и более редкой медалью КНДР «Освобождение». Несколько месяцев пришлось провести в госпитале, залечивая полученные ожоги. В соседней палате находился офицер советской армии Ким Ир Сен — впоследствии великий кормчий Северной Кореи и создатель идеологии Чучхе. Об этой встрече Александр Иванович впоследствии нередко рассказывал друзьям и родственникам.
Юрий Александрович стал пятым Сафроновым, кому довелось служить на Дальнем Востоке. В ряды советских вооруженных сил он был призван в 1970-е, вскоре после окончания исторического факультета СГУ.
Как Герой Советского Союза Сергей Иванович получил просторную квартиру в «сталинке» на проспекте Кирова, куда приходили младший брат с семьей, фронтовики и коллеги по саратовскому аэроклубу. Все мужчины в прошлом воевали, многие были летчиками, и разговоры велись о войне и боях. Алексей Павлович Понукалин по кличке Леша-свистун обладал способностью имитировать различные звуки — от пения птиц до воя падающей авиационной бомбы. Однажды «падение авиабомбы» вызвало у маленького Юры неподдельный ужас. Глубоким вечером гости расходились, а тех, кто жил далеко от центра города (в том числе и семью Александра Ивановича), хозяин оставлял ночевать. Юрий Александрович вспоминает, что его как самого маленького укладывали спать на пол. «Постелью» служило лётное обмундирование из волчьего меха, которое дядя Сережа привез с фронта. Большие штаны были матрацем, а куртка — одеялом.

Сергей Иванович Сафронов — дядя, Герой и жизненный ориентир
Дядя Серёжа — не просто летчик, заслуживший пять боевых орденов и ставший Героем Советского Союза. Именно он сагитировал семью своего младшего брата на переезд в Саратов в марте 1952 года. Без Сергея Ивановича Юрий Александрович, возможно, был бы краеведом, но уж точно не саратовским. В книге «Времен связующая нить…» целая глава «Крылатая гавань» посвящена послевоенной истории саратовского аэроклуба. Кстати, ни монеты, ни значки, ни почтовые марки в честь аэроклуба и его преподавателей не выпускались, хотя именно здесь начал путь в небо Юрий Гагарин. А Сергей Иванович Сафронов был в аэроклубе командиром второго звена курсантов, в которое включили Гагарина.
«Мой дядя Сергей Иванович Сафронов был тем самым летчиком, который лично «ставил на крыло», обучал летному искусству начинающего пилота Юру Гагарина»,— говорит Юрий Александрович.
Но это всего лишь итог жизненного пути Сергея Ивановича. На некоторых моментах его биографии стоит остановиться отдельно.
Родился Сергей Иванович Сафронов 25 августа 1918 года в селе Пелёкшево Нижегородской губернии. В 1935 году, после окончания семилетки, приехал в Горький, поступил в техническое училище и устроился работать строгальщиком на местный станкостроительный завод. Параллельно стал обучаться в местном аэроклубе «Мыза». Здесь впервые поднялся в воздух, получил первые навыки вождения самолета. Шефом и своеобразным куратором аэроклуба был Валерий Чкалов, чья лётная карьера тоже когда-то начиналась в Горьком. В 1937 году, после своего триумфального перелета из Москвы через Северный полюс в Ванкувер, Валерий Павлович стал знаменит на всю страну. Ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Он переехал на постоянное жительство в Москву. Но и Нижний (уже переименованный в Горький), где жили многие его родственники, не забывал.
Сергей Иванович Сафронов дружил с племянником Чкалова. И вот однажды, когда Чкалов был в Горьком, пацаны позвали его в парк культуры и отдыха. Обязательным атрибутом советских парков культуры в предвоенные годы была парашютная вышка. Юноши надеялись уговорить знаменитого аса совершить вместе с ними прыжок. Однако Валерий Павлович сказал: «Ну вы, ребятки, попрыгайте пока без меня, а я загляну вон в тот павильон, пивка попью».
В августе 1937 года легендарный Чкалов предстал перед строем курсантов аэроклуба в сопровождении начальника летной части Дубенца. И это был отнюдь не «визит вежливости». Валерий Павлович изъявил желание лично проверить, чему и как обучают молодежь в аэроклубе «Мыза».
Одним из счастливчиков, выбранных для совместного полета с Чкаловым, был курсант Сергей Сафронов. Сергей Иванович, как ему казалось, неплохо выполнил все известные ему фигуры высшего пилотажа, закончил мертвой петлей.
— Ну и укачал ты меня,— пошутил Валерий Павлович, выбираясь из кабины.— Пилотируешь хорошо, летать будешь. Только на тренировки сил не жалей!
После чего начал разбирать ошибки, допущенные курсантом Сафроновым. Ошибок было немало. Но Чкалов посоветовал не унывать, а постоянно совершенствовать лётное мастерство. Этот наказ великого летчика Сергей Иванович запомнил на всю жизнь.
В 1937-м Сергей Сафронов завершил обучение в аэроклубе и в следующем году поступил в Энгельсскую школу пилотов. В конце 1939-го после успешного окончания получил назначение на Дальний Восток.
В августе 1942 года, после его многочисленных рапортов, Сафронова перевели на должность летчика-инструктора в училище в Саратовской области, которое готовило и отправляло пилотов на Сталинградский фронт. Снова пришлось писать рапорты, в действующую армию удалось попасть лишь в середине октября 1942-го.
«Дяде несказанно повезло,— шутит Юрий Александрович,— он попал в самое «курортное место», каковым в ту пору считался Сталинградский фронт. Шестая немецкая армия Паулюса уже полтора месяца вела уличные бои и основательно увязла в городе. Фактически Сергей Иванович оказался на фронте в самый разгар великой битвы. А через неделю пребывания на фронте уже открыл свой боевой счет: 24 октября 1942 года сбил двухмоторный немецкий бомбардировщик-разведчик Ю-88».
На фронте у военных летчиков было неписаное правило — если молодому пилоту удавалось выжить в нескольких первых воздушных боях, он мог надеяться не только на жизнь, но и на победу. Вот что пишет якобы со слов Сергея Сафронова саратовский краевед Юрий Зверев:
«Воевать довелось на саратовских самолетах. Летал на машине под номером 13. Товарищи шутили: «Ну, Серёга, если тебя за десять вылетов не убьют, проживешь сто лет». На этом истребителе я впервые встретился с врагом. В первом бою, прикрывая ведущего, едва ушел из-под очередей «мессеров». Зато через месяц стал уже опытным воздушным бойцом.
Во время очередного вылета четверка наших пилотов обнаружила 18 идущих к городу «юнкерсов» и 6 охраняющих их «мессершмиттов». Я покачал крыльями ведомому и атаковал головной самолет. Тот загорелся. Вступили в бой и товарищи. Вскоре на земле догорали еще четыре стервятника. Возвращаясь с победой, сделали над аэродромом приветственную «горку»...
Посчастливилось провести много боев на Яке, подаренном колхозниками села Багаевки, ныне Саратовского района. В марте 1943 года в часть, где я служил, приехал дед — председатель ревкомиссии этого колхоза. Подошел ко мне: «Ну, как самолет?» и, ощупав машину, заключил: «Ничего, справный».
Случилось так, что мы на глазах у колхозников сбили семь фашистских самолетов. Дед тут же дал телеграмму домой. И просил после войны отчитаться перед колхозом. Вернувшись в Саратов, я доложил багаевцам о выполнении их наказа». (Зверев Ю.В. Юрий Гагарин и Саратовская земля. Саратов, 1981. с.29)
Юрий Александрович напомнил мне о критерии, который он встретил в мемуарах гитлеровского аса Эриха Хартмана (352 победы). Хартман писал, что немецкие летчики считали асом любого советского пилота, на счету которого было хотя бы пять побед. А Сергей Иванович Сафронов за одну неделю боев, с 24 по 31 октября 1942 года, сбил под Сталинградом 4 немецких самолета: два Ю-88 и два Ме-109.
(Понятие летчик-ас родилось во время Первой мировой войны. Его автором считается командующий авиацией 2-й французской армии барон Де Розе. Летом 1916 года, во время боев под Верденом, он ввел в вверенных ему подразделениях систему индивидуальных побед каждого летчика. Пилот, сбивший не менее 5 вражеских самолетов, получал звание «аса» (в переводе с французского «туз»). Со временем эту систему переняли и другие страны. При этом число необходимых побед варьировалось от 5 до 10.— Авт.)
За сбитый в ночном бою над Саратовом двухмоторный бомбардировщик-разведчик Ю-88 летчица Валентина Хомякова была награждена орденом Красного Знамени. А Сафронов сбил два(!) таких самолета всего за неделю. Плюс к этому два Ме-109, который считается одним из лучших в мире истребителей времен Второй мировой войны. Свой первый боевой орден — орден Красного Знамени — молодой летчик получил в январе 1943 года. К тому времени на счету старшего лейтенанта Сафронова числилось семь сбитых машин.
После Сталинграда Сафронов воевал в небе Кубани, на Кавказе, затем — на Курской дуге. В августе 1943 года вышел Указ о присвоении ему звания Героя Советского Союза, подписанный за день до его дня рождения. Коллеги шутили: «Это тебе, Серёга, подарок к 25-летию!». В войну звание Героя летчикам-истребителям присваивали лишь в случае не менее 12 сбитых вражеских самолетов. На счету пилота Сафронова к моменту присвоения ему звания Героя было 65 воздушных боев, в ходе которых он сбил лично 11, и в группе — 2 вражеских самолета.
Вручение ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» состоялось в Кремле. Сергей Иванович был небольшого роста, коренастый. А после жаркого лета, проведенного на Курской дуге, его русые волосы выгорели и обрели рыжеватый оттенок. Поэтому, прикрепляя ему на грудь Звезду Героя, Михаил Иванович Калинин пошутил: «Вот, смотрите, какой маленький и рыжий, но Герой!».
После награждения кавалер «Золотой Звезды» получил краткосрочный отпуск на родину. В Горьком боевой летчик в новом гражданском костюме и модном пальто разгуливал по городу. К нему подошел какой-то старик и стал его стыдить: мол, на фронте люди кровь за Родину проливают, а ты тут в тылу бездельничаешь, баклуши бьешь — вон какую морду наел! Дяде пришлось расстегнуть пальто и продемонстрировать «иконостас», повергший деда в ступор.
А впереди было еще два года войны, жестоких боев в небе Новгородской и Псковской областей, Латвии. Сергею Ивановичу Сафронову посчастливилось выжить. Но вот что удивительно: даже сегодня не удается установить точный боевой итог, с которым майор Сергей Сафронов встретил Победу. Разные источники сообщают разные данные о количестве сбитых им немецких самолетов. На сайте «Герои страны» боевой счет майора Сафронова выглядит настолько солидно, что даже тянет на вторую «Золотую Звезду». В частности, там сообщается: «Всего за годы войны Сафронов произвел 147 боевых вылетов и сбил лично 27 и в составе группы 4 самолета противника». На военно-историческом сайте «Красные соколы. Советские летчики 1936-1953» приводится цитата самого Сергея Сафронова о количестве его воздушных побед: «Мой боевой счет: 165 боевых вылетов, 65 воздушных боев, 24 сбитых самолета лично и 4 — в группе с товарищами».
Наиболее скромно боевые успехи Сергея Ивановича оцениваются в книге М.Ю. Быкова «Победы сталинских соколов». В частности, автор указывает на 16 сбитых лично и 2 — в группе — немецких самолета. На сайте «Красные соколы. Советские летчики 1936-1953» есть таблица из книги Быкова, на которой в хронологической последовательности приведены все сбитые и официально засчитанные майору Сафронову немецкие самолеты. Получается в точности как раз: 16+2.
Уместно отметить, что в Нижнем Новгороде на здании технического училища, в котором когда-то обучался Герой, в его честь были установлены две мемориальные доски. На более поздней, изготовленной в постсоветское время из черного мрамора, рядом с портретом Сергея Сафронова следующий текст:
«В этом здании с 1935 по 1936 годы учился Герой Советского Союза, летчик-истребитель Сафронов Сергей Иванович. В годы войны совершил 165 боевых вылетов, провел 65 воздушных боев, уничтожил 18 самолетов противника. С 1947 по 1975 годы работал в Саратовском аэроклубе, был наставником первого космонавта Юрия Гагарина».
Авторы допустили удивительное смешение. Число сбитых Сафроновым немецких самолетов записали, руководствуясь данными книги Быкова, а цифры о количестве боевых вылетов и воздушных боев — со слов самого Сергея Ивановича. Справедливости ради следует отметить, что в последние полтора года войны воздушные бои с самолетами немцев происходили нечасто. Судя по информации в наградных листах, на 30-35 боевых вылетов у Сергея Сафронова приходилось по одному воздушному бою. Но в этом нет ничего удивительного. С 1944 года главные силы истребительной авиации немцев были переброшены на Западный фронт — для борьбы с бомбардировочной авиацией союзников, регулярно совершающих налеты на города Германии. В таких условиях основным уделом советских летчиков-истребителей стало прикрытие с воздуха наших истребителей и штурмовиков. Свое первое боевое ранение майор Сафронов получил в июле 1944 года, но не в воздушном бою, а от огня зенитной артиллерии. Во время очередного боевого вылета на прикрытие наших штурмовиков, осуществлявших налет на железнодорожную станцию Себеж, майор Сафронов заметил вдали вражеский эшелон с паровозом под парами. Ему нельзя было позволить уйти. Атак немецких истребителей на наши штурмовики не предвиделось. Поэтому было принято решение — догнать и обстрелять эшелон. Паровоз был поражен меткой очередью из пушки с первого захода. Во время этой штурмовки майор Сергей Сафронов был ранен.
Судя по официальным данным, за последние полтора года войны майор Сафронов сбил три немецких самолета. По сравнению с прежними боевыми достижениями результат весьма скромный. Но нужно учитывать, что это новейшие истребители-бомбардировщики ФВ-190. Чтобы сбить «Фокке-Вульф», надо обладать исключительным мастерством. Пилот, сбивавший «фоккера», мог рассчитывать на орден. Две последние военные награды — ордена «Отечественной войны» 1-й степени и второй Красного Знамени — Сергей Сафронов получил как раз за сбитые им «ФВ». С учетом, естественно, совершенных в это время боевых вылетов и штурмовки вражеского эшелона.
Но вернемся к мемориальной доске. Юрий Александрович указал на одну важную ошибку в ее тексте. Сергей Иванович действительно после войны много лет работал в Саратовском аэроклубе, но ушел оттуда задолго до 1975 года, после чего работал в других местах.
Удивительно, но на той же мемориальной доске допущена еще одна грубая ошибка. На этот раз в изображении. Под текстом красуется легендарный советский штурмовик времен Великой Отечественной войны Ил-2, на котором летчик-истребитель Сергей Сафронов никогда не воевал. Жаль, что желание к «украшательству» взяло верх над исторической правдой.

Мир детства: летящий спутник и сексуальная диверсия


В Саратов семья Сафроновых вместе с семимесячным Юрой переехала в марте 1952 года. Колхозники в сталинское время паспортов не имели. Переезд их на новое место жительства даже внутри страны был весьма ограничен. Но для участников Великой Отечественной войны, каковым был отец нашего героя, в данном плане делалось исключение. Юрий Александрович рассказывает:
«Дядя Сергей Иванович написал письма и позвал младшего брата жить в одном городе. Отец откликнулся на это приглашение, и мы переехали в Саратов всей семьей. Поселились в микрорайоне ВСО в рабочем бараке на окраине Саратова. Условия жизни поначалу мало чем отличались от деревенских. «Удобства» были на улице, за водой ходили в колонку, печь приходилось топить дровами. Отец пошел работать шофером, а мама учительствовала. Учительницей ей и двум ее сестрам пришлось стать еще в годы войны сразу после школьной скамьи, когда большинство мужчин были призваны в армию. Так распорядилась судьба, предопределив ее профессию на всю оставшуюся жизнь. Начальство маму очень ценило — из трех сестер она одна награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне».
Когда мама брала новый класс, то собирала у ребят тетрадки с первым сочинением, написанным по ее заданию. Тетради хранились до окончания школы, а на выпускном вечере возвращались авторам. Ученики маму очень любили — даже когда она вышла на пенсию, довольно часто навещали ее и оказывали иные знаки внимания.
Так вот, в Саратове мама стала преподавать в вечерней школе рабочей молодежи. Потом несколько лет отработала в 89-й школе, а уж затем вплоть до пенсии трудилась в 86-й средней школе. Поступила на заочное отделение пединститута. Естественно, встал вопрос, что делать с ребенком. И меня определили в так называемый детский сад «очагового типа».
Родители забирали детей из такого детского сада не вечером каждого дня, а по мере возможности.
Вспоминая свое детство, Юрий Александрович однозначно заявил: «Четко себя помню с младшей группы детского садика». Помнит фойе, служащее одновременно детской раздевалкой. Здесь стояли фанерные шкафчики с ячейками для одежды каждого ребенка, вдоль шкафчиков была дорожка до стены, на которой висел портрет Сталина. А рядом под фикусом стоял бюст Сталина. Вместо фамилий на дверце каждого шкафчика был помещен какой-либо рисунок. На шкафчиках девочек обычно — цветочек, мальчиков — какой-либо зверь. Каждый ребенок быстро запоминал картинку и не путал свой шкафчик с чужим. Вместе с картинкой в сознании на всю жизнь откладывался облик «великого вождя и учителя».
В первые послевоенные годы с игрушками в СССР было тяжело. Однако дефицит с лихвой заполнялся творчеством. Зимой из снега и льда лепили не только снеговиков, но даже большой корабль. Для украшения применялась нехитрая технология: в пластмассовые формочки заливалась подкрашенная вода и выставлялась на мороз.
Утром эти разноцветные ледышки вставляли в снежный «пароход», который начинал светиться всеми цветами радуги.
Перед Новым годом резали, раскрашивали и склеивали бумажные елочные украшения — гирлянды, фонарики, звездочки. Мамы из лоскутков шили своим чадам карнавальные костюмы. Юрию Александровичу на всю жизнь запомнился первый карнавальный костюм — наряд под «бурого медведя».
С особым пиететом он вспоминает няню «бабу Дуню», которая сумела привить ребенку навыки публичных выступлений. Это выглядело так. Когда баба Дуня вечером укладывала своих воспитанников спать, она обязательно читала им сказку.
Но иногда баба Дуня уставала и вместо себя доверяла рассказывать сказку Юрику. Читать Юрик, естественно, не умел, но память имел отменную. Он прекрасно пересказывал то, что слышал ранее. Поэтому баба Дуня и выбрала его в свои «сказочные заместители».
«В то время я относился к этому поручению очень ответственно. Поэтому обижался, когда некоторые мои товарищи по группе засыпали, так и не дослушав до конца то, что я рассказываю. Теперь я понимаю, что сам немало выиграл от этого. Ведь подобные упражнения развивали память и речь»,— замечает Юрий Александрович.
«В большом помещении старшей группы стояли два шкафа. Все знали, что в одном из них хранилась главная игрушка нашего детского сада — конструктор «Кремль». Взрослые относились к нему как к музейному экспонату. Детям конструктор показывали только в качестве поощрения, а поиграть давали несколько раз в год по большим праздникам. Было особым таинством открыть заветную коробку, собрать из деталей маленький Кремль, полюбоваться, через некоторое время его разобрать и вернуть в коробку. А потом ждать этого чуда несколько месяцев, а то и целый год»,— продолжает Сафронов.
Из тех, кто работал в его детстве в детском саду, наибольшую антипатию вызывает одна молодая воспитательница. Её он называет «комсомолкой-сталинисткой», она часто практиковала всякие унижающие детское достоинство наказания. Однажды эта юная особа поставила Юру в угол на несколько часов за то, что он попал снежком в скворечник. Соревнование было устроено на прогулке на глазах у воспитательницы. Она не ругала детей, а терпеливо дождалась развязки и сказала: «Ну вот, теперь ты будешь отвечать за то, что покушался на птичьих деток!». Юра заявил, что птичьи детки зимой в скворечнике не живут. Раскаяния и извинений не последовало. Воспитательница сокрушалась: «Это же надо какой упрямый. Уже несколько часов стоит в углу, а прощения не просит!».
Прошло некоторое время, и жизнь преподала этой даме урок. Во время одного из «тихих часов» в группе, где был и Юра, один мальчик предложил поиграть в «папу и маму». Игра строилась на простом постулате: если взрослые ночью спят в одной кровати, почему нам нельзя? Давайте тоже попробуем спать вместе, но только днем. Перебрались в кровати к девочкам, и кто-то даже заснул в таком положении. «Комсомолка-сталинистка» удалилась, а когда вернулась, ужаснулась и начала искать зачинщика.
У одной из девочек отец служил в МГБ. Облаченный в кожу, он вселял трепет не только в детские души, но и производил соответствующее впечатление на педагогический персонал.
«Мы, дети, никак не могли понять, почему поднялся такой шум. Ведь никто ничего не разбил, не сломал, не поранился. Но особо меня умилило, что от всего происходящего «комсомолка-сталинистка» упала в обморок. Вероятно, ее воображение уже нарисовало перспективу неминуемого ареста по обвинению в организации коллективного сексуального растления»,— смеется Сафронов.
После допроса с пристрастием Вовка Тулынин признался, что зачинщиком был он, а у Сафронова было алиби: он в очередной раз стоял в углу, отбывая наказание.
Но время было уже другое. Впоследствии этот период нашей истории назовут «оттепель». Поэтому никого не посадили, страсти улеглись, и жизнь детского сада вошла в привычное русло.
В октябре 1957 года Советский Союз впервые в мире запустил искусственный спутник Земли. Выходя на вечернюю прогулку, дети всматривались в темное небо, надеясь увидеть на нем среди прочих звезд ту, которая движется. И Юрий Александрович уверен, что ему это не раз удавалось.

Мир коллекционирования: от детского увлечения к взрослой профессии
Можно сказать, что пути в коллекционирование неисповедимы. Разные люди по-разному и в разном возрасте приходят к предмету своего увлечения. Применительно к Юрию Сафронову справедливо утверждение — коллекционерами рождаются, а не становятся. Во всяком случае, страсть к коллекционированию монет проявилась у него еще в детском саду. Детский сад «очагового типа» имел две дачи, расположенные на 10-й Дачной. Детей вывозили туда на всё лето. Рядом с одной из дач был «скелет» старой столовой. Там Юра нашел монету. Монета была так себе — советский гривенник 1934 года с изображением рабочего с молотом. Однако для мальчика она была окном в новый неизведанный мир.
Прошло не так много времени, и однажды, играя с детьми во дворе своего барака, Юра взял пригоршню земли и увидел, что в руке что-то блеснуло. Находкой оказался полновесный серебряный российский рубль 1898 года с портретом Николая II. Сбежалась вся детвора. Кто-то, указывая на человека на монете, обронил: «Смотри-ка, дедушка Ленин». Кто изображен, Юра не знал, но уверенно парировал, что не Ленин: мама не раз показывала мальчику портреты вождя.
Третья монета в коллекции появилась в школьные годы, когда Юре исполнилось 10 лет. В августе 1962 года в летние каникулы родители отправили его в пионерский лагерь «Зеленая горка». Здесь, совершенно неожиданно для себя, мальчик нашел медную копейку 1840 года — эпохи Николая I. Иногда он показывал свои находки друзьям. И как-то раз одноклассник Витя Чариков спросил у него: «Ты что, монеты коллекционировать будешь?». «Буду!» — последовал уверенный ответ.
После этого Чариков подарил Сафронову три монеты Чехословакии 50-х годов. Эти шесть монет стали не просто первыми экспонатами, но и определенным символом. Именно их Сафронов поместил на первых страницах своей книги «Времен связующая нить…».
В 1962 году в СССР торжественно отмечали 150-летие победы в Отечественной войне 1812 года. Этому событию было посвящено множество мероприятий. На экраны вышел цветной фильм «Гусарская баллада». В Саратов из Ленинграда приехала передвижная выставка Артиллерийского музея. В ее экспозиции, развернутой в Доме офицеров, были представлены знамена, мундиры, оружие, награды.
«Под впечатлением от увиденного в этот год я с помощью мамы изготовил гусарский костюм и на новогодних елках и карнавалах брал первые призы»,— вспоминает Сафронов.
В том же 1962 году в Саратове произошло еще одно событие, которое Юра в силу возраста поначалу не заметил. Местные нумизматы создали Саратовское общество коллекционеров. С 1963 года в областном Доме ученых собирались все: нумизматы, филателисты, фалеристы. В 1966 году возникло и было официально зарегистрировано в СССР «Всесоюзное общество филателистов» (ВОФ). Естественно, региональное отделение ВОФ появилось и в Саратове. Местные нумизматы влились в это общество на правах отдельной секции. Таким образом, уже в середине 1960-х коллекционирование в Саратове организационно оформилось и стало частью большого просветительского процесса. Общая государственная политика только поощряла это. В 1963 году в издательстве «Молодая гвардия» вышла книга «Твоя коллекция». В ней в доступной для подростков форме рассказывалось о коллекционировании марок, монет, открыток. Для Юры Сафронова она стала настольной — ее он зачитал буквально до дыр.
«В годы моей юности вся жизнь словно располагала к коллекционированию. В киосках «Союзпечати» продавалось много значков, марок, спичечных этикеток самой разнообразной тематики. Все это было доступно по цене даже детям. Пополнялась и моя нумизматическая коллекция: после денежной реформы 1961 года у людей было много старой советской мелочи — монет номиналом от 5 копеек и выше, которые по каким-то причинам не смогли или не сумели обменять. Отец подарил мне в коллекцию «заначку»: 10 рублей 1947 года. Но через некоторое время основным источником пополнения коллекции стали регулярные посещения Дома ученых (позже — Дома учителя). Мама ежедневно давала мне на школьные завтраки по 20 копеек. Я экономил на еде, откладывал эти деньги, а в воскресенье бежал в клуб»,— рассказывает Юрий Александрович.
Здесь юноша познакомился со многими людьми, которые могут считаться основателями современного саратовского краеведения. Благодаря коллекционированию, как считает Сафронов, у человека (особенно подростка) развиваются такие положительные качества, как терпение и усидчивость, аккуратность, склонность к анализу. В конечном итоге все это подогревает желание поделиться информацией об открытиях и находках. То есть проявляется стремление к распространению, популяризации знаний, полученных и накопленных при составлении коллекции. Еще в школе он не раз выступал перед одноклассниками — делал сообщения на те или иные темы. В книге «Времен связующая нить…» Юрий Сафронов так пишет об этом времени:
«Круг знакомств, начиная с 1965 года, значительно расширился. В моей жизни появился ряд известных саратовских коллекционеров, людей, страстно увлеченных, которые щедро делились своим опытом и знаниями. Я застал то золотое время, когда на первом плане было само увлечение, а не коммерция; страсть, а не бизнес; добрые человеческие отношения, а не делячество».
Правда, Юрий Александрович припомнил один забавный случай, который не вполне укладывается в нарисованную им идиллическую картину. Речь идет как раз о 1965 годе, когда в Советском Союзе День Победы официально стали отмечать как большой всенародный праздник. Проводились большие торжества, медали «Золотая Звезда» и ордена Ленина удостоились шесть советских городов и одна крепость, в денежное обращение была введена первая советская юбилейная монета — рубль с изображением воина-освободителя в Трептов-парке. Была выпущена и юбилейная медаль, которой награждались все участники Великой Отечественной войны и военнослужащие. Аверс юбилейного рубля и юбилейной медали были очень похожи. И вот, воспользовавшись этим сходством, один ушлый подросток стащил у отца только что полученную медаль, отпилил у нее ушко и «втюхал» в Доме ученых эту поделку за 1 рубль 20 копеек под видом юбилейного рубля.
Саратовское общество нумизматов живо и поныне. Только коллекционеры собираются в Доме знаний на улице Чернышевского. Сафронов это общество возглавляет.


«Несмотря на то, что в советское время отношение властей к коллекционерам было вполне благожелательное, к нумизматам относились с определенным предубеждением и некоторой опаской. В конце 60-х годов в Москве было возбуждено несколько уголовных дел за спекуляцию монетами, обвиняемыми по которым проходили нумизматы. Поэтому в те годы нумизматика в Саратове находилась как бы на «задворках», пытаясь найти «крышу» у общества филателистов. И вот, представьте, какая ирония судьбы. В наше непростое рыночное время общество нумизматов в Саратове выжило и продолжает стабильно функционировать, а общество филателистов в какой-то момент практически развалилось и находилось в «коматозном состоянии». Его стабильно посещали гораздо меньше людей, нежели прежде, которых мы приютили под «своей крышей» в Доме знаний»,— подводит итог рассказу о саратовском коллекционировании Сафронов.

Мир саратовского краеведения: отцы-основатели и просто энтузиасты
В наши дни краеведение в Саратове модно. Ничего не хочу сказать плохого об энтузиастах, которые выставляют в интернете фото старых зданий или ведут серьезные споры по актуальным для истории нашего города темам. Но в любом случае я убежден, что серьезных краеведов много быть не может.
Юрий Александрович третий по счету председатель Саратовского историко-краеведческого общества за последние 30 лет. В сталинские годы краеведение было фактически ликвидировано. Как же оно возрождалось в Саратове в новейшее время? Кто и когда помогал и препятствовал этому народному движению? Кого можно считать отцами-основателями современного краеведения в нашем городе? Это я попытался выяснить у Юрия Александровича.
Сам Сафронов считает, что его путь в краеведение лежал через общество коллекционеров. Здесь он встретил людей, которые, возможно, того не осознавая, были опытными исследователями. Например, Юрий Пырсов имел одну из самых мощных коллекций монет Золотой Орды в Саратовской области. Дважды в краеведческом сборнике «Годы и люди» выходили его статьи, посвященные джучидским монетам. Герман Рассветов был страстным любителем старого Саратова. Он ушел из жизни в 1994 году и оставил после себя большой фотоархив саратовских зданий. Многие из этих домов ныне не существуют. А оценить их облик можно лишь по фотографиям из коллекции Рассветова, часть которых опубликована.
Особое место в саратовском краеведении занимает Борис Леванович Петров. В своей книге Сафронов дает этому человеку такую характеристику:
«Это был очень общительный человек, интересный собеседник, неуемный фантазер, сильный коллекционер, личность весьма колоритная и известная в Саратове. Своей энергией он заражал окружающих, показывал свой искренний интерес к коллекционированию, к истории родного края. А какой он был рассказчик! О нем кто в шутку, кто всерьез говорили: «Кто не знает Петрова, тот не знает Саратова».
Главным местом возрождения в Саратове современного краеведения Борис Леванович считал народный литературно-исторический музей, который существовал в городском Дворце пионеров с начала 1980-х годов. Вот что писал Петров:
«В течение 10 лет преподаватель Саратовского городского Дворца пионеров и школьников С.К. Немец собирал материалы по истории деятельности литераторов (поэтов, прозаиков, драматургов, литературных критиков), проживавших или бывавших в Саратове и области со второй половины XVIII до 80-х годов ХХ века, т.е. за 200 лет. Было собрано большое количество газетных и журнальных статей, изданий авторов, биографий и портретов. Имелись архивы писателей С.К. Розанова, А.Н. Матвеенко.
Около двух лет продолжалось оформление этих материалов старейшим художником Саратова, заслуженным работником культуры А.Н. Чечневым и руководителем фотокружка Б.Л. Петровым. Наконец, 15 мая 1980 года музей был открыт во Дворце пионеров в помещении площадью более 50 кв. м. (…)
В процессе работы над оформлением музейных материалов у его создателей А.Н. Чечнева, С.К. Немеца и Б.Л. Петрова неоднократно возникали разговоры о создании в Саратове историко-краеведческого общества. Осенью 1980 года Б.Л. Петров обратился к доценту истфака СГУ И.В. Галактионову с предложением создать такое общество. Но тот в резкой форме возразил, громко воскликнув: «Я этого не допущу!». Доцент же Е.К. Максимов вместе с доцентом В.Г. Мироновым пытались создать краеведческое общество при истфаке СГУ. И хотя из их затеи ничего не получилось, теперь многие почему-то считают В.Г. Миронова создателем Саратовского историко-краеведческого общества.
С осени 1982 года в помещении литературного музея Дворца пионеров два раза в месяц стали собираться любители истории Саратовского края. Это были А.Н. Чечнев, его дочь художница Н.А. Чечнева, доцент-ботаник И.Б. Миловидова, С.К. Немец, Б.Л. Петров, Б.М. Мозер, Ю.А. Сафронов, архитектор А.С. Папшев, преподаватель политехнического института С.И. Гусев, краеведы С.Н. Садовников и Г.Н. Рассветов, библиотекарь А.Б. Белоглазова, врач Т.Д. Морозова, кандидат геолого-минералогических наук В.Н. Семенов, студент филфака А.А. Гапоненков, школьники — члены литературно-краеведческого кружка Дворца пионеров «Парус».
Историко-краеведческое общество в Саратове официально появилось в 1986 году. В.Н. Семенов, А.С. Папшев и Ю.А. Сафронов стали известны землякам благодаря их публикациям в периодической печати и монографиям. Других знают меньше или вовсе забыли. Но ясно одно: все эти люди внесли свой вклад в возрождение краеведческого движения в Саратове.
Сегодня, как и 30 лет назад, любители истории родного края собираются раз в месяц. Место встреч с 1990 года — конференц-зал Саратовского областного музея краеведения.


P.S. В разработке у Сафронова две темы. Первая — довольно романтическая: «Любовь, война и революция». По ней Юрий Александрович недавно сделал доклад перед местными краеведами. Дело в том, что к нему попала любовная переписка двух молодых людей — Василия Дмитриева и Жени Елинской, которые в начале прошлого века проживали в Саратове. Переписка включает 14 писем, 6 открыток и 2 телеграммы. Это грустная история — Василий был репрессирован в 1938 году. А потомки Елинской сохранили ее архив и передали его Сафронову. Юрий Александрович рассчитывал опубликовать эти материалы в отдельной монографии, приуроченной к столетию Первой мировой. Однако подготовить и выпустить такую книгу пока не удалось, вышла лишь журнальная статья.
Вторая тема — мода и модные магазины в Саратове во второй половине ХIХ — начале ХХ веков. В поле зрения краеведа попали не только костюмы, головные уборы и пр. Определенное внимание уделяется прическам и косметическим средствам, в том числе по уходу за усами, бородой и бакенбардами. Вызывают интерес места в старом Саратове, где можно было приобрести готовые платья или пошить одежду на заказ. Например, на улице Немецкой находился магазин Миттельмана, где продавали или шили на заказ форменные мундиры для военных и чиновников. А в доме Вакурова (старое здание аграрного университета) находился магазин форменной одежды для гимназистов, «реалистов», учеников коммерческого и технического училищ. Исследование построено на материалах из филокартической (открытки) коллекции автора и подлинных фотографиях конца ХIХ — начала ХХ века.

Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями