Группа лиц во главе с Марком Твеном

В четверг 23 июня в мировом суде Фрунзенского района Саратова состоялся допрос потерпевшего по делу о так называемой «клевете», депутата Саратовской областной думы Сергея Курихина. Обвиняемым по этому делу проходит журналист «ОМ» Сергей Вилков.
Журналист обвиняется в том, что опубликовал в социальных сетях документы, указывающие на возможное криминальное прошлое депутата. Кроме того, также в социальных сетях он высказывал предположения о том, что Курихин может быть причастным к нападению на журналиста, совершенное 13 января 2015 года. Еще один эпизод дела – статья Вилкова, опубликованная весной 2014 года на сайте «Общественное мнение», в которой автор высказывает предположения о связях депутата с саратовскими националистами.
Кроме того, потерпевшим по делу проходит бывший замглавы УФСКН Михаил Завьялов. Основанием для этого стало упоминание в опубликованных журналистом документах о том, что якобы «Полковник госнаркоконтроля Завьялов Михаил, когда работал в налоговой полиции, помог Курихину Сергею Георгиевичу закрыть уголовное дело по факту неуплаты налогов за 100000 рублей». Напомним, Завьялов был допрошен на прошлом заседании.


Допрос потерпевшего длился около трех часов, в которые депутат продемонстрировал ранее за ним незамеченные навыки красноречия и безупречные манеры. К кафедре для допроса Курихин вышел с внушительной папкой собранного на журналиста досье и электронным планшетом, в который то и дело посматривал. Такой же планшет был у одного из адвокатов парламентария – Сергея Терехова, который незаметно присел на задние ряды за спинами слушателей. Представляем читателям полную стенограмму допроса. Для удобства восприятия, стенограмма разбита на несколько частей. Комментарии "ОМ" выделены курсивом, наиболее интересные высказывания Курихина - полужирным.

Часть 1.

Судья Артем Григорашкин: Пожалуйста, знаете ли подсудимого, в каких отношениях к с ним находитесь, неприязненных или нет?

Потерпевший Курихин: Я знаком безусловно с подсудимым. Знаю в лицо. Но лично с подсудимым не знаком. Знаю что это за персонаж, безусловно.

Судья: Неприязненные отношения испытываете, нет?

Курихин: Симпатий точно не испытываю. Неприязненных нет.

Право задавать вопросы переходит стороне обвинения

Гособвинитель Андрей Склемин: Сергей Георгиевич, скажите, а известно ли вам, Сергей Вилков освещал ли процесс о покушении на вас?


Курихин: Да.

Гособвинитель: А у вас какие-то претензии по поводу освещения им вот этого судебного заседания имелись?

Курихин: Ну, Сергея Вилкова я видел один раз, это уже после, скажем… Это было в 2015 году. Первый раз когда рассматривался судебный процесс (в 2013 году, - «ОМ») я Вилкова не видел. И может быть не обращал на него внимания. Был Крутов. Крутова помню. Во втором процессе он пришел один раз, я его увидел в коридоре суда. Это заседание было закрытое, если мне память не изменяет. После этого он не появлялся.

Гособвинитель: Можете пояснить, публикации какие-то имели место быть в связи с освящением этого процесса, автором которых являлся Вилков?

Курихин: Насколько я знаю, публикации Крутов делал.

Гособвинитель: То есть про публикации Вилкова вам ничего не известно.

Курихин: Я, если честно… Вы знаете как, когда на протяжении шести лет практически каждый день на страницах данного издания вывешивается негативная информация любого плана на меня, без информационных поводов, просто так. А зачастую она не просто негативная, а оскорбительная и ее просто в принципе неприятно читать. И я не так часто раньше вообще открывал это информационное агентство. Тексты грязные. Читал если только по диагонали.

Гособвинитель: Ну, понятно. То есть сейчас вы точно пояснить не можете, освещал ли Вилков, имелись ли какие-то претензии к нему?

Курихин: Освещал – не освещал, я точно не знаю, может и писал. Я не отслеживал.

Гособвинитель: Хорошо. А вот вы начали говорить о том, что на страницах информагентства, где работает Вилков, вы увидели ряд публикаций, в том числе оскорбительного характера. Что за публикации

Курихин: Ну, они продолжаются с июля 2010 года. Я единственный герой этого агентства, про которого написано больше всего. Достаточно в поисковике ввести мою фамилию. Там, съел, расчленил, убил – Курихин. Там знаете как… На границе с Ингушетией избит Григорий Сковорода (журналист "Медиазоны"* Егор Сковорода, после избиения которого был создан независимый профсоюз журналистов с ячейкой в Саратове, - «ОМ») - и упомянут обязательно Курихин. Какое я имею отношение к Ингушетии? Какое к Григорию Сковороде? И часто используются такие эпитеты как «одиозный православный олигарх», «людоеда» не было… «застройщик». Набор такой, делающий чести этому изданию очень много.

Гособвинитель: Понятно. Много негативной информации, но тем не менее хотелось бы услышать про конкретику. Знакомы ли с текстом информации, которая содержится…

Курихин: Можно я попробую в двух словах обрисовать ситуацию, а потом если у вас вопросы возникнут, я отвечу? Ну, я так понимаю, все присутствующие в зале знают, что я являюсь депутатом уже второй созыв областной думы, веду предпринимательскую деятельность, общественную деятельность, политической, являюсь издателем информационного агентства «Взгляд-инфо», и по роду своей деятельности я общаюсь со многими журналистами. Многим из них на протяжении десяти лет помогал. Не было исключением и само агентство «Общественное мнение». Более того, я имел отношение к его созданию. В свое время Алексей Колобродов, главный редактор журнала «Общественное мнение», под этим названием у него выходила передача на ГТРК сначала, потом на ТНТ, у нас были с ним в принципе неплохие взаимоотношения. Я ему помогал. Помощь заключалась в том, что на страницах этого журнала я размещал рекламу компаний, которые мне принадлежат, на последних страницах, на первой, в середине. Ну то есть достаточно обильно, активно. Участвовал в жизни журнала. Потом, значит, мы создали сначала в 2006 году газету, потом сайт «Взгляд-инфо». Алексею Колобродову я как бы высказывал свое мнение, что печатные издания с периодичностью раз в месяц не приносят той группы читателей, которой он по, крайней мере, хотел заинтересовать. Вот, и предложил ему создать сайт, и помогал ему это организовать. Это было порядка от трех до пяти тысяч долларов в месяц. Продолжалось это на протяжении нескольких лет. Более того, именно по моему предложению его передача, которая неудобно выходила в пятницу вечером, я ему предложил и давал на это деньги, чтобы к номерам журнала изготавливались с диски с передачей – несколько месяцев. И они вкладывались, прилагались к журналу. Я никогда не хотел какой-то политической известности, что предлагал мне сам Алексей на то время. Поэтому какие-то лестные статьи, комплиментарные я у него не просил. Но, тем не менее, он это делал. Это можно проверить, открыв подшивку и так далее. Более того, он по своей же инициативе, рекомендовал меня в Союз журналистов России Лидии Николаевне Златогорской. Так у нас продолжались довольно теплые, товарищеские отношения до тех пор, пока в 2010 году… В конце 2010 года… Начиналась подготовка в мартовским выборам в городскую думу, и представители городской администрации почему-то подумали, что я каким-то образом буду в них участвовать. И тут началась определенная кампания, пытающаяся дискредитировать меня как определенного общественного деятеля. На тот момент я был уже депутатом областной думы. Такой пристальный взгляд к моей персоне продолжается с сентября 2010 года. Вызван он, безусловно, я считаю, с того времени. Я никогда не являлся госслужащим, мои компании, которые мне принадлежат, не работают с бюджетом, не выполняют каких-либо подрядов для государства. Дальше…


Часть 2.

Гособвинитель: Давайте вот ближе к 2014-му, 2015-му году. Сторона обвинения…

Курихин: Я сейчас объясню, откуда все пошло. Чтоб и защита подсудимого… Все объективно было. И в то время проводили журналистские расследования. Журналистские расследования как они положены быть. Сильно отличающиеся от так называемых самопровозглашенных журналистских расследований сотрудников «Общественного мнения». Мы конкретно проводили… И одним из расследований был «Строкомплект», фигурантом которого был тогдашний сити-менеджер Алексей Прокопенко, который до сих пор находится в международном розыске. Именно в интересах его Алексей Колобродов выступал против. У них были, как я понимаю, далеко идущие планы. Алексей Прокопенко собирался стать, как я понимаю, вице-губернатором и кем-то еще. И, безусловно, какую-то должность должен был занять его клеврет после его возвышения по карьерной лестнице. В 2011 году, после того как стало понятно, что никаким образом я не участвую в кампании в городскую думу, кампания городской администрации прекратилась… Какое-то поступательное, скажем там, мотивация для этого агентства. Именно под это, на мой взгляд, был приглашен сюда Бегун, это фигурант уголовного дела в Самаре.

Гособвинитель: Сергей Георгиевич…

Курихин: Это важно! Я вам сейчас расскажу…

Судья: Давайте соблюдать регламент. У нас допрашиваются по правилам уголовно-процессуального законодательства. В связи с чем необходимо отвечать на поставленные сторонами вопросы. В данном случае у нас сторона обвинения задает вопрос об обстоятельствах, касающихся именно рассматриваемого дела. И об известных вам фактах.

Гособвинитель: Сергей Георгиевич, давайте перенесемся во времени к 2014-му, 2015-му году. Публикации в «Общественном мнении». В частности вот публикация «Артин помешал Курихину создать подконтрольную русскую диаспору?», знакомились ли вы с этой публикацией, и если знакомились, каково ее содержание? Соответствует ли изложенная в ней информация действительности? Чему посвящена публикация, если вам известно?

Курихин: Я читал (статья написана в апреле 2014 года, позже Курихин скажет, что узнал о существовании Вилкова в январе 2015 года, - «ОМ»). Все в ней изложенное не соответствует действительности. Во-первых, я никогда не хотел создать никакую «русскую диаспору», я считаю что это вообще абсурд, где на территории 80% проживают русских создавать какую-либо диаспору. Раз. Второе, я никаких националистов не продвигал во власть. Никаких комбинаций я не делал для того чтобы продвигать какие-то дурные, назовем их так, комбинации. Вообще, я противник национализма, и в принципе, безусловно, неуместна травля ветеранов. Более того, самим подсудимым дальше приходилось быть знакомым с… Я не знаком с Галактионовым, никогда с ним не встречался. Поэтому, никаких материалов я ему не передавал, это точно. Подчеркну, что Галактионов участвует вместе в каких-либо митингах, там, в акциях стояния вместе с Вилковым. У них была неоднократно возможность поинтересоваться этим у Галактионова. Безусловно, я считаю, что это произошло, и они интересовались. Но если по закону о СМИ и журналистской этике, по крайней мере могли бы об этом написать – ни разу не было попытки у меня взять комментарий у этого агентства. И ни разу после того как они что-то представляли и прогнозировали, никогда это не совпадало, ни разу не принесли свои извинения и об этом не написали, что их прогнозы не состоялись.

Гособвинитель: Понятно. А фамилия Георгия Фролова вам знакома?

Курихин: Я с Георгием Ивановичем Фроловым не был никогда знаком до последнего момента. Он обратился не так давно, ну скажем весной этого года с какой-то просьбой для совета ветеранов. Я оказал помощь через секретаря. Я не знаком с ним лично.

Гособвинитель: Понятно. Скажите, а как эта публикация сказалась на вашей деловой репутации? Какое влияние оказала?

Курихин: Разделить на самом деле тот поток лжи и грязи тяжело – что кокаин… Вот у меня например четверо детей, двое из них взрослые, освоили уже давно интернет. Безусловно, они читают, понятно, что они не верят в то, что там пишут про отца. Но у них есть также друзья, приятели там, коллеги по работе, однокурсники, которые им приходилась, скажем так, не то что объяснятся, но каким-то образом говорить. У меня немолодая мама, у которой подружки, доброжелатели которые подсказывают. Тоже, я не думаю что кому-либо было приятно, чтобы вашу маму спрашивали, а не людоед ли ваш сын, не Чикатило ли.

Гособвинитель: Все понятно. Известно ли вам об избиении Сергея Вилкова, если да, то когда и как вам стало известно? И знакомы ли с публикациями, где ваша персона связывается с этим инцидентом? Опять же в «Общественном мнении».

Курихин: С публикациями о событии произошедшем в январе 2015 года с Сергеем Вилковым мне известно. На следующий, кажется, день, я… Ну, безусловно, мне позвонили журналисты, коллеги, сказали вот такие публикации… Более того до этих публикаций я о Сергее Вилкове как таковом не слышал (см. публикацию «Взгляда» от 31 января 2014 года, - «ОМ»), и внимания на него не обращал. Более того, те публикации, которые происходили, я точно понимал, что инициированы они Колобродовым и Чесаковой. Даже в журналистской среде есть такое понятие как «чесаковщина». А то, что Вилков и Касс оказались добровольным пушечным мясом, ну понятно, у меня об этом сложилось впечатление и после того, как после январских публикаций я стал следить и вынужден был окунуться в социальные сети. До этого я ни разу туда не заходил, и вообще не был там, и сейчас не зарегистрирован.


Часть 3.

Гособвинитель: Вот вы назвали «Чесакова». Как связана фамилия Чесакова с публикациями, с вашей персоной. Чтобы было понятно, потому что в обвинении эта фамилия не фигурирует.

Курихин: Ну Чесакова, кто она… Директор, коммерческий директор.

Гособвинитель: «Общественного мнения».

Курихин: Ну, я так понимаю, что всех изданий, которые должны были в этот пул войти. Я думаю, там был бы и сайт «Про Саратов», «Свободная пресса» у них еще, что там еще – филиал «Коммерсанта». Да. Она коммерческий директор, можно сказать руководит рекламой и вот этими ребятами, подсудимым тоже.

Гособвинитель: Ну, вот теперь поконкретнее. Была освещена ситуация, связанная с избиением Сергея Вилкова. Последующие публикации какого плана? Ну вот с какими публикациями вы знакомились на «Общественном мнении», которые освещали бы вашу связь с обвинением?

Курихин: Я вообще, откровенно говоря не верю, что сам факт нападения был как таковой. Более того, я считаю, что это очередная провокация этой группировки. Читал я на «Общественном мнении», читал я на сайте «Про Саратов», который сейчас не существует. Публикации заключаются в том, что именно сотрудники спецназа – именно это меня и подвергло… ну, именно после этого я обратился и в правоохранительные органы. Я считаю, что любой человек, занимающийся общественной деятельностью, тем более политикой, должен быть более терпим и к критике своей, и может быть даже к какому-то негативу, чем обычный гражданин. Но когда это уже переходит на членов твоей семьи или людей, безусловно, порядочных и не имеющих ничего общего, ни с политикой, ни с общественной деятельностью, ни тем более ни с бизнесом, то тут я не мог оставаться в стороне и обратился. (К слову, никакого обращения в органы по поводу подозрений Вилкова в адрес сотрудников УФСКН, ни со стороны самих сотрудников, ни со стороны Курихина не существует. Вилков сообщил о найденных им на сайте клуба «Патриот» фото людей похожих на нападавших на него 23 января, через 10 дней после нападения. Опознание произошло еще через неделю. Курихин написал свое заявление на Вилкова в конце марта - «ОМ»).
Общая тематика. Ну, вот я вам хочу сказать. Например «В интернете объявлен сбор подписей в защиту Вилкова и против Курихина». Никакой гибкости. Пользуются они, скажем, такими непрофессиональными в журналистике «якобы», «по слухам», «а вот говорят какие-то специалисты». И начинается жеванина, с одной публикации делается ссылка на другую, о том, что там кто-то говорит…

Гособвинитель: Хорошо. Излагалось ли о якобы имевшем место противоправном характере ваших действий? Связанных с избиением Сергея Вилкова. Что в них не так?

Курихин: Ну, я подослал, заказал. Конечно же. Все не так. Кроме того, что я Курихин Сергей, являюсь депутатом. Я не организовывал никакого нападения на Сергея Вилкова. Сначала это утверждалось в публикациях. Потом это сквозит в каждом тексте. Более того, я в свою очередь сделал депутатский запрос на имя начальника ГУ МВД по Саратовской области Сергея Петровича Аренина, с просьбой поставить на контроль это уголовное дело, чтобы его раскрыть.

Гособвинитель: Это уголовное дело какое?

Курихин: По избиению Сергея Вилкова. Потому что даже если допустить, что такое событие имело место быть (отметим, что в материалах дела есть записи с видеокамер, которые зафиксировали нападавших, - «ОМ»), то надо было опровергнуть этот тренд.

Гособвинитель: Ну понятно, развеять ту информацию, которую… Можно уточнить, та информация которая изложена о том, что вы якобы причастны к избиению Сергея Вилкова, она правоохранительными органами проверялась?

Курихин: Ну, возбуждено уголовное дело по факту избиения Сергея Вилкова.

Гособвинитель: Так, и принималось ли какое-либо решение, признающее вас виновным, либо о прекращении уголовного преследования по нереабилитируюшим обстоятельствам в отношении вас?

Курихин: Нет, мне, по крайней мере, об этом ничего не известно. Безусловно, после показаний Вилкова и его сотрудников меня опрашивали дознаватели. Вот и все что мне известно.

Гособвинитель: И вы попытались перейти к информации, содержащейся в соцетях…

Курихин: Ваша честь, если можно, я продолжу информацию о самом этом событии. Почему? Да потому что я уверен, что событие не имеет место быть. Уже после… Я о Сергее Вилкове и Антуане Кассе не знал вообще. Как бы, может быть, ребята себе не льстили, они мне были неизвестны.

Судья: Сергей Георгиевич, у нас дело рассматривается в отношении Вилкова Сергея Владимировича…

Курихин: Вилкова! Да, я о Вилкове. Я считаю, что это было спланировано само нападение, была провокация. Потому что уже позже, начав изучать, я изучил все страницы в Фейсбуке и ВКонтакте Вилкова, Касса, более того многие вещи мы заверили у нотариуса, потому что они начали пропадать. Для того чтобы мы сейчас суду могли это показать и доказать. Касс, например, писал, что он обнаружил за собой слежку (на самом деле, со слов Касса, об этом сообщал в соцсетях Сергея Вилков осенью 2014 года, - «ОМ»). То есть они готовились к этой провокации! Я считаю, я стал жертвой провокации!

Судья: Еще раз напоминаю, что у нас рассматривается дело по обвинению Вилкова Сергея Владимировича, и вы должны высказываться по фактам, которые вам известны. Еще раз, пожалуйста, государственный обвинитель…


Часть 4.

Гособвинитель: Ну, все-таки, хотелось бы перейти к тому, с какой информацией не соответствующей действительности применительно к вашей персоне вы ознакомились? Что было изложено? Что не соответствует действительности? В какой противоправной деятельности быть может вас обвиняли?

Курихин: Обвиняют меня регулярно в противоправной деятельности, преступлениях. В тяжких преступлениях. А вообще, если можно, чтобы не только у группы поддержки, скажем как для меня представляется образ подсудимого, я в двух словах их его личных цитат из средств массовой информации приведу те, которые характеризуют его как личность.

Судья прерывает и передает слово обвинителю.

Гособвинитель: Так вот что за информация, якобы она не соответствовала действительности? Где она содержалась, на чьих страницах, о чем?

Курихин: Ну, в том, что сотрудники спецназа УФСКН организовали покушение на него, избиение, о том, что я за ним слежу, о том, что он боится, что ему будут подброшены наркотики, о том, что я прослушиваю его телефоны, каких-то еще избиениях, покушениях на убийство, принятие или распространение наркотиков, что я там употребляю кокаин – это вот как раз с коллективом своим они обсуждают. Что я являюсь одним из основных разрушителей городского пространства (смеется), городской среды. Что я застройщик, что точечный застройщик. Информация о причастности к совершению тяжких преступлений тоже есть.

Гособвинитель: На чьей странице содержалась эта информация?

Курихин: Ну, мы про Вилкова сейчас! Вилкова в том числе, вы же мне не разрешили рассказывать про организованную группу.

Гособвинитель: Суд не разрешил.

Судья: Я вам не запрещаю рассказывать о каких-то обстоятельствах. Я говорю о том, что в рамках допроса вы должны отвечать на вопрос стороны, в данном случае государственного обвинителя.

Гособвинитель: А о совершении каких тяжких и особо тяжких преступлений вас обвинял автор этих публикаций?

Адвокат обвиняемого Андрей Еремин: Ваша честь, я вижу в манере вести допрос гособвинителя стремление зажать потерпевшего в некие рамки. Он и сам говорит: дайте я расскажу в форме свободного рассказа. Раз его адвокат не реагирует, я говорю, что нарушается его право давать показания, так как хочет он, в форме свободного изложения.

Курихин, расплываясь в улыбке: Не могу не поддержать!

Судья: Так замечание с чем связано?

Адвокат Еремин: У меня связано с тем, что потерпевший хочет изложить показания в форме свободного рассказа. До настоящего момента я долго молчал. Хотя это не первый наводящий вопрос был со стороны гособвинителя. Но просто нельзя так, вынужден как защитник подсудимого сделать замечание.

Встает адвокат Курихина Валерий Холоденко: Ваша честь, у меня нет замечаний к суду. И их не может быть, поскольку у участников процесса нет возможности делать замечания суду, мне кажется, кое-кому это стоит внушить, вдолбить в голову. Разъяснять права по пять раз ежедневно! Чтоб поняли, наконец! В прошлом судебном заседании я говорил, что иногда я вынужден делать возражения против действий председательствующего. Любому студенту третьего курса. Если не техникума сельскохозяйственного известно, что да, имеет право участник возражать против действий председательствующего. Поэтому позвольте, Ваша честь, заявить возражение против ваших действий. Что вы не пресекли вот этот словесный… поток, извините. Что вы позволили защитнику сделать замечание по поводу моего профессионализма! Он будет позволять делать мне замечания! И он становится на мою защиту! Поскольку представитель потерпевшего, дескать, ничего не делает (коверкает голос, - «ОМ»), и позволяет прокурору тут, лишает права на свободный рассказ… Да не нуждается потерпевший, тем более я со своим стажем и опытом и образованием в вашей помощи! Ваша честь, мне кажется, вам нужно разъяснить этому защитнику, Еремину, что тактика допросов определяется в каждом конкретном случае самим государственным обвинителем. И нет в законе нигде такого, что сначала свободный рассказ, а затем вопросы – ответы. Если он не понимает, то я, конечно, буду просить потом… или он умышленно нарушает закон…

Судья: Занесем в протокол. Пожалуйста, в рамки процесса давайте вернемся. Гособвинитель, какие еще есть вопросы?

Гособвинитель: Так, Сергей Георгиевич, я напомню свой вопрос, уточните, пожалуйста, в каких тяжких и особо тяжких преступлениях вас…

Курихин: В организации… В организации нападений, угроз, поджогах, разрушении культурных ценностей. Это такой перечень, недостаточно?

Гособвинитель: Всего не запомнишь… Проверки правоохранительными органами по вопросам причастности вас к преступлениях, в том числе в тех, в причастности к которым о вас говорилось в публикациях, были?

Курихин: Конечно, я думаю, что проверок проводилось больше чем подсудимый месяцев прожил в своей жизни (33 года – 396 месяцев,- «ОМ»). Все они, безусловно, окончились безрезультатно.


Часть 5.

Гособвинитель: А на странице социальной сети информация, связанная с якобы имевшей место причастностью к избиению Сергея Вилкова размещалась? Что там было?

Курихин: Ну, допускался всевозможный юмор, сейчас вот там отлупили. Более, после того даже когда в рамках уголовного дела проведены очные ставки самого Вилкова с сотрудниками спецназа, были представлены все доказательства того что они не могли находиться в этом месте в это время (кроме их слов, потерпевшему Вилкову ничего представлено не было, - «ОМ»), то есть все это было задокументировано фото-видеофиксацией. То есть на момент якобы имевшего место нападения, в это время они находились в Управлении на подведении итогов среди своих коллег, и видео – выходили, входили там в здание Управления. Если Вилков заявлял что один из них за день до этого за ним следил, то он был в это время там на медицинском освидетельствовании, если мне не изменяет память. Мне кажется, в Москве. Все это приложено к делу. Была очная ставка. После этого было точно понятно, что они не могли принимать участие, и это даже не стало аргументом для того, чтобы они прекратили подобную информацию, что он узнал их, что это они. Поэтому я делаю выводы, что это была провокация, что эти сотрудники… Единственное, что Вилков не мог предположить что они очень невысокого роста, скажем, ребята (на самом деле, в ночь после нападения Вилков, составляя описание нападавших, указал рост одного из них 165-170 см, второго 170-175, в чем можно убедиться, посмотрев тогдашнюю полицейскую ориентировку, - «ОМ»). И он их видел по фотографиям, фото не передает 3 на 4. Он видел их фото заранее, до 13 января. И по ним уже, по готовым фотографиям составлялся фоторобот для того чтобы добиться схожести. Я уверен, что дата 13 января была выбрана специально, чтобы добиться скандальности, чтобы больше привлечь к себе внимания, именно в День печати. Именно после тех событий с «Шарли Эбдо», которые произошли в Париже трагические. Чтобы привлечь внимание и где-то на федеральных страницах к этой провокации. Ну, понятно, что там поддержали его соратники, сторонники, радикально настроенная молодежь.

Гособвинитель: А вы вот еще так же говорили про сайт «ПроСаратов», имели ли место какие-то публикации не соответствующие действительности с обвинениями в ваш адрес на этом сайте? И кто был автором этих публикаций, если вам известно?

Курихин: Это было интервью, автором был вымышленный персонаж Дима Тимчев. Якобы бралось интервью у Сергея Вилкова. Сначала это была публикация с утвердительным, потом в нее просто добавили вопросительный знак в заголовок. Я уверен, что вообще за созданием этого и сайта, и созданием этого фейкового персонажа стоял в том числе Сергей Вилков. Вот такое скажем мое мнение устойчивое. И Сергей Вилков… Именно туда они хотели перекочевать всей компанией после того, если бы у них свершился проект по продаже мне сайта «Общественное мнение».

Гособвинитель: И все-таки поконкретнее, что это была за информация, чему она была посвящена?

Курихин: Ну конкретно нападению на Сергея Вилкова и тому что нападение организовал я (на самом деле, в интервью Вилков говорит лишь что последние его расследования до нападения связаны с деятельностью Курихина, а нападение «скорее всего» совершено, чтобы он не освещал будущий процесс о покушении на депутата. – «ОМ»).

Гособвинитель: Хорошо. А вот про продажу «Общественного мнения», значит, сказали. Серия публикаций как-то с продажей «Общественного мнения» связана?

Курихин: Ну, в последнее время, скажем так, чемпионат Европы этого года позволил говорить о теме «околофутбола». Я хочу сказать, что то, чем занимается Сергей Вилков и его коллеги по изданию, это можно назвать «околожурналистикой». Но если в околофутболе пропагандируется скажем так, полный отказ от наркотиков, здоровый образ жизни, силовые, скажем так, упражнения, то здесь наоборот. Здесь как раз можно говорить о провокациях, здесь можно говорить как раз даже о пропаганде наркотиков, здесь можно говорить… ну я думаю, что они получали и гомосексуальный опыт, но это их личный характер. И околожурналистика она как раз занималась регулярным созданием негативного имиджа, троллингом коммерческих инициатив, запугивания. А потом, при размещении или рекламы, или постановки блоков на негативную информацию это действие прекращалось. Более того, почему отношение этих сотрудников к самой профессии. Я, безусловно, считаю что это профессия достойная, звания журналиста высокое. Я приведу прям несколько коротких цитат, которые характеризуют в принципе работу «Общественного мнения»: «Журналист может оставаться честным…».


Часть 6.

Судья: Сергей Георгиевич, я вас перебью, а как это относится к обвинению? Имеет значение по данному уголовному делу?

Курихин: Конечно, огромное! Я вам мотив хочу рассказать, про мотив (начинает цитировать блог Вилкова от 14 августа 2013 года, - «ОМ»): «Журналист может оставаться честным. Но ровно настолько, насколько он признает себя частью индустрии лжи. И исключений здесь нет. Есть лишь небольшой журналистский слой, который может себе позволить писать вроде как то, что он хочет и думает. Но на самом деле его работа лишь в том, чтобы подсластить отравленный пирог, яду в который подсыплют другие – чернорабочие журналистской джинсы. Ведь в конечном итоге именно джинса, того или иного рода искажение информации – тот продукт который единственно оправдывает содержание абсолютно любого СМИ. Никто тут чистеньким остаться не может. Можно лишь тешить себя сказочками о благородной профессии. Никакого благородства в этом нет, это сделка, самый лучший вариант которой – продать часть себя в обмен на возможность изредка сказать свое слово. Пока еще я больше в своей жизни – семь лет против пяти - трудился на всякой грязной работе: грузчиком, подсобным рабочим, продавцом. Но я никогда уже не променяю второе на первое. Ибо интеллектуальный труд дает бесценную привилегию комфорта, за которую нас, не умеющих производить ничего материального и покупают. Главное за дорого продать - вот это надо уметь. Причем я далеко не деньги имею в виду».

Гособвинитель: А вот эта информация, она как связана с обвинением?

Курихин: Ну если это кодекс чести журналиста, этика журналиста. Если он рассказывает о своем восприятии этого долга. Это на его личной странице она размещена. Я бы вот еще несколько выступлений его на блогах «Эхо Москвы». Я хочу сказать, что эта клевета была организована, спровоцирована, намерена. Такую оценку можно дать… Но это я уже в рамках другого процесса сделаю.

Гособвинитель: А какова причина этих публикаций, как вы считаете?

Курихин: Как мне кажется, я говорил. Алексей Колобродов после предательства добрых человеческих отношений сделал попытку встать на защиту можно сказать вороватой власти, от расследований которые проводили наши журналисты. «Общественное мнение» брали подряды у администрации через Алексея Прокопенко, и в отношении меня вели вот такую грязную разнузданную кампанию. Для получения вознаграждения от той стороны. Когда сам конфликт с администрацией был исчерпан, то само издание хотело каким-то образом его прекратить. Сам руководитель этого издания стал для меня нерукопожатным, никакие разговоры я бы с ним говорить не стал. После этого, в бой можно сказать вступили джентльмены, если их так можно назвать, и возглавили вот эту маргинальную дискредитацию, оскорбления на страницах и подведомственных им изданий, и в социальных сетях. Тем самым, побудив меня на покупку их издания со словами того, что если я куплю их издание, это все прекратиться. Это в принципе, на мой взгляд, был мотив самого издания. Но мотив самого Вилкова – он, на мой взгляд, не имел такой популярности до этого, но хотел о себе заявить, чтобы о нем побольше узнали. И это ему удалось.

Гособвинитель: Понятно. А какие предложения о приобретении «Общественного мнения» вам поступали?

Курихин: Это делалось в конце 2014 года, сейчас уже точно не помню. Моему товарищу. Именно через него на тот момент, когда поддерживал Колобродова, «Общественное мнение», у меня с ним был общий проект. Мои деньги он Колобродову передавал. Поэтому к нему подошел партнер Колобродова с таким предложением, что если вдруг такая возможность. Цена называлась 50 миллионов рублей. Тьфу, 50 миллионов долларов! Сказал что не дам ни доллара за это издание. Вот. Ну и все. Это было один раз. Одно предложение. Конечно, я отказался. Вот поэтому я считаю, что они пошли на столь радикальные переговоры. От которых по их психологии я точно бы не смог отказаться. Ну правда, психика многих людей не может устоять, когда тебя обвиняют в избиении там твоих коллег.

Гособвинитель: Правильно ли я понял. Вы связываете вот этот отказ в приобретении «Общественного мнения» с серией публикаций?

Курихин: Я связываю всю травлю в отношении меня за последние шесть лет. Он был соучастников, Вилков…

Гособвинитель: Нас последние шесть лет не интересуют, нас последние – в 14-15 году.

Курихин: Да! Я считаю, да! Я считаю, с этим связываю.

Право задавать вопросы переходит адвокату потерпевшего Валерию Холоденко: Скажите, отвечая на вопрос о Георгии Фролове, вы сказали о Георгии Ивановиче. Но общеизвестно, что редактора «Книги Памяти» зовут Георгий Васильевич Фролов. Кого вы имели в виду?

Курихин: Георгия Васильевича. Я прошу прощения, я не знаком просто с ним. Прошу прощения.


Адвокат потерпевшего Холоденко: Сергей Георгиевич, ну давайте я по каждому факту… Являлись ли вы в прошлом членом или лидером какой-либо организованной преступной группы?

Курихин: На странице в Фейсбуке Сергей Вилков разместил скомпилированную, сфабрикованную справку, якобы справку от сотрудников каких-либо силовых ведомств. О том, что я якобы принадлежал или принадлежу к преступным сообществам. Сразу к нескольким. Вот. Более того, именно эта справка. Она была изготовлена еще в 2010 году, распространена была им заведомо. Он знал, что это фальсификация, знал, что это труд провокаторов еще один. Это была публикация «Скелеты в шкафу Курихина» (в подложном номере газеты «Саратовский репортер», упомянутых справок там не было опубликовано, - «ОМ»), которая делалась вот в то время, почему это все взаимосвязано. Позднее я обратился в Следственный комитет, было возбуждено уголовное дело по статье «Клевета». Были проведены обыски, как раз у тех людей кто стоял за организацией выпуска этого издания, была получен вся доказательная база (вопреки словам потерпевшего, судя по имеющейся в деле Вилкова выписке о возбужденном ранее деле по факту публикации статьи «Скелеты в шкафу депутата Курихина, ни одного подозреваемого по нему найдено не было, а причастность тех, у кого проводился обыск не подтвердилась - «ОМ»). Потом в 2011 году статья была декриминализована, и дело было закрыто. Ну а преследовать этих людей у меня задачи не было. Это придется проходить через все суды, а дело закончится 10 тысячами рублей. Я уверен, что в ту группу по дискредитации меня как общественного деятеля входила и группа «Общественно мнение», и именно у них это все и находилось. И поэтому, выкладывая это, это была провокация. Подсудимый Вилков это делал специально, намеренно. Для того чтобы вот опять распространять, порочить, делать провокации. Потому что вот сейчас озлобленность очень высокая. И достаточно каких-нибудь нескольких там этих слов – единоросс, депутат. И многие люди начинают неадекватно реагировать. А если сказать что это еще и православный человек, или помогающий что-то в этой сфере, то можно собирать аудиторию.


Часть. 7

Адвокат Холоденко: Сергей Георгиевич, известно ли вам что-либо о существовании организованных преступных групп «Гвоздя» или «Лапы», и являлись ли вы членом какой-либо из них?

Курихин: Я не являлся. Никогда не был членом группировок. Сергей Вилков обвинял меня в том, что я возглавлял ОПГ Курихина, что входил в группировку Романа Гвоздикова «Гвоздя» и в группировку «Лапы». Я ни в какие группировки не входил. И это клевета. Все.

Адвокат Холоденко: Сергей Георгиевич, соответствуют ли действительности сведения о том, что вы являлись членом преступного сообщества «парковские»?

Курихин: Нет, я же говорил, нигде я не состоял. Единственное что меня с парком связывает, это то, что я рядом с городским парком жил сам. И строил дома, которые там построены.

Адвокат Холоденко: Являетесь ли вы племянником преступного авторитета «Щетины»?

Курихин: У меня нет родственников ни по маминой, ни по папиной линии. Вообще братьев и сестер у моих мамы, папы не было. Никогда «Щетина» или Щетинин не был никогда никаким моим родственником. Потому что у меня не с кем ему было родниться. Более того, если говорить кто-то там сказал, например Овчинский (генерал-майор, советник министра внутренних дел, написавший в 2011 году что Курихин – «герой криминальных сводок середины и конца 90-х», за которым «целый «букет» классических бандитских преступлений», - «ОМ»), промониторив после покушения написал: эх, смотрите, что там пишут в одного стреляли, он бандит, второй сел – это про Лысенко. И на основании этого, например, подсудимому стало достаточно обвинять в том, что я бандит, хотя если следовать этой же логике, наслушавшись Владимира Жириновского, он должен предоставить ему Индийский океан, чтобы полоскать ему кеды. Вот это так все, пытаются выглядеть наивно ребята. Не понимая, что это журналистикой не является (напомним, речь идет о посте Вилкова в соцсетях, - «ОМ»).
Валерий Дмитриевич, я вот все-таки зачитаю меморандум очередной о том что они пропагандируют: «У нас свободная печать, даже более чем свободная, — это печать, которой разрешено обливать грязью неугодных ей общественных деятелей и частных лиц и отстаивать самые чудовищные взгляды. Она ничем не связана. Общественное мнение, которое должно бы удерживать ее в рамках, печать сумела низвести до своего презренного уровня. Существуют законы, охраняющие свободу печати, но, по сути дела, нет ни одного закона, который охранял бы граждан от печати! Человек, решившийся пожаловаться в суд на клевету в прессе, еще до начала законного разбора дела оказывается один на один со всевластным газетным судилищем и становится объектом самых наглых издевательств и оскорблений». Это вот некий такой, с его страницы… (На самом деле это выдержка из речи Марка Твена на собрании клуба журналистов в Хартфорде в 1873 году, - «ОМ»)

Адвокат Холоденко: Это у Сергея Вилкова?

Курихин: Да, это у Сергея Вилкова на странице от 14 августа 2013 года.

Судья: Сергей Георгиевич, вы эти письменные заметки готовы приложить к делу?

Курихин: Если можно, мы тогда к следующему заседанию подготовим это в заверенном виде. Ну что мне сейчас вам просто копии какие-то давать.

Адвокат Холоденко: Уточните, пожалуйста, Сергей Георгиевич, это в какой социальной сети?

Курихин: Фейсбук.

Адвокат Холоденко: На Фейсбуке. На персональной странице чьей?

Курихин: Сергея Вилкова.

Адвокат Холоденко: Сергея Вилкова… Понятно. Далее, Сергей Георгиевич, поясните пожалуйста, носили ли вы когда-нибудь кличку Мелкий?

Курихин: Безусловно, группа товарищей мне эту кличку прикрепила. Вы мне вот все не даете рассказать, загоняете в рамки. Вот, я сказал. С 2010 года в материалах стали выходить всевозможные оскорбительные статьи, где переступая нормы, правила журналистской этики и еще не знаю чего, стали делаться публикации вот подобного рода. Называя меня вот таким вот образом.

Адвокат Холоденко: А как к вам обращались и обращаются ваши знакомые?

Курихин: Ну как, Сергей, те, кто меня поближе знают. Кто-то «наш мальчик», как вот, например, подсудимый, там. Смотря где, в каком месте. Из знакомых и близких Мелким не называют.

Адвокат Холоденко: Сергей Георгиевич, вот говорили о том, что не совершали тяжкие никакие преступления. На Фейсбуке, в этих пяти фотографиях с изображением документов содержаться следования о якобы совершении вами конкретных преступлений. У меня вопрос, совершали ли вы когда-либо преступления, о которых говорится в этих бумагах, а именно бандитизм, участие в преступном сообществе, в том числе организация, вымогательство, и так далее?

Курихин: Нет.

Адвокат Холоденко: Нет. Сергей Георгиевич, скажите пожалуйста, в связи с этими фотографиями, известно ли вам что-либо о покушении на убийство гражданина Максимова? И если да, совершали ли вы его? И знали ли вы о том что вас разыскивает или не разыскивает полиция за это?

Курихин: Дай бог Василию Юрьевичу прожить еще… Не знаю сколько ему сейчас. Ну Василию Юрьевичу Максимову (депутат Госдумы, на самом деле в бумагах идет речь о некоем коммерсанте Юрии Максимове, - «ОМ»). Никакого покушения я не совершал. Он сейчас идет в Государственную думу, жив-здоров.

Адвокат Холоденко: Вы о каком Максимове? Василии Юрьевиче? Тут просто написано «Максимов».

Курихин: Нет, никакого Максимова я не убивал.

Адвокат Холоденко: Сергей Георгиевич, а соответствуют ли действительности сведения в этих документах о том, что вы выбивали долги, занимались рэкетом?

Курихин: Это менее тяжкие преступления, чем меня уже обвиняли. Нет.

Адвокат Холоденко: Помогал ли вам когда-либо полковник госнаркоконтроля Завьялов закрыть уголовное дело о неуплате налогов за 100 тысяч рублей?

Курихин: Я не был с ним знаком, ни когда он работал в налоговой, ни когда он в УФСКН работал. Видел я его на мероприятиях, это было уже довольно последнее время. Ну как последнее – 2014-й год. Когда в клуб «Патриот» он приходил, в составе Управления находился. Вот там, да. Он по хозяйственной части был. Никаких денежных отношений у нас не было. Не помогал, я его не знал.

Право задавать вопросы переходит адвокату обвиняемого Вилкова – Андрею Еремину:
Ваша честь, я предвижу, что многие вопросы с нашей стороны будут отведены. Я предвижу опять вот эти истеричные выкрики другой стороны «каждый студент третьего курса имеет право знать…». Ваша честь, дело в том, что представитель потерпевшего не воспитатель детского сада, а мы здесь не воспитанники, соответственно. Поэтому пусть он (Холоденко, - «ОМ) там у себя в Академии права воспитывает. Ваша честь, в случае, если меня будут перебивать, будут возражения, как это на предыдущем заседании было, у меня просьба дать возможность стороне защиты задать вопрос. Потом, если он будет отведен, по тем или иным причинам, то пусть он будет тем не менее занесен в протокол в том виде, в котором он прозвучит. Просьба просто, чтобы представитель потерпевшего и гособвинитель меня не перебивали, как это было в предыдущем судебном заседании.

Судья: Да, замечание подлежит занесению. Слушаем вопрос.


Часть 8.

Адвокат подсудимого Еремин: Сергей Георгиевич, скажите пожалуйста, знакомо ли вам интервью Дмитрия Аяцкова газете «Комсомольская правда» от 10 июня 2011 года, где он прямо заявил, что в 90-е годы вы являлись одним из лидеров цитирую «парковской преступной группировки», и покушение на вас связано с вашим бурным прошлым и борьбой за передел сфер влияния? Якобы братки, вышедшие на свободу, заказали вас чтобы свести старые счеты. Цитата заканчивается. Соответствует ли информация действительности, порочит ли она ваши честь и достоинство?

Адвокат Холоденко просит отклонить вопрос, как не относящийся к делу. Но судья не соглашается отклонить.

Курихин: Знаком с публикацией. Она неприятная была. Более того, я уверен, что Дмитрий Федорович был подвержен каким-то таким эмоциям, на тот момент его фаворита Романа Пипию, мы, наше издание, проводило на тот момент расследования и описывало тот урон, который он нанес Саратовской области (напомним, что Роман Пипия уехал из Саратова на ПМЖ в Грузию в 2005 году, то есть за шесть лет до интервью Аяцкова - «ОМ»). Да и «Общественное мнение» принимало в этой критике участие, активное кстати тоже. Ну и конечно в сердцах Дмитрий Федорович сделал заявление. Он много чего высказывает, как и Овчинский, как и Жириновский, как и все политики. Но я сказал, на каждый роток, во-первых, не накинешь платок, во-вторых мне было не до этого, на меня только совершили покушение. Плохо я к этому отношусь. В каком-то ключе порочит мою репутацию, но на том фоне тех публикаций, которые к тому времени разместили про меня сотрудники «Общественного мнения», это капля в море.

Адвокат Еремин: А если это задевает вашу репутацию, почему вы не обратились с заявлением на Дмитрия Аяцкова?

Адвокат Холоденко протестует. Вопрос снимается судом.

Адвокат Еремин: Знакома ли вам публикация с сайта «Изборского клуба», стенограмма круглого стола, где говорится «Активным членом «парковской» преступной группировки по кличке «Малыш» был депутат Саратовского законодательного собрания Курихин»?

Курихин: Это Овчинский? Знакомо, только не на сайте «Изборского клуба», а на «Эхе Москвы». Я знаю, что на «Эхе Москвы», Владимир Овчинский (напомним, советник министра внутренних дел РФ, - «ОМ») позволил себе вот такую вот реплику. Начитавшись интернета. Как он сам не скрывает, что промониторил там. Что вот в Саратове один «Малыш», второй Лысенко, смотрите что происходит! Ну смотрите, там Юлия Латынина каждый день такое говорит каждый день! Если на это все рефлексировать!

Адвокат Еремин: Об этой ли вы публикации говорите на «Эхе Москвы»? Где генерал-майор Овчинский говорит, что вы «герой криминальных сводок 90-х», «преступный авторитет по кличке «Мелкий», причастный к целой серии бандитских преступлений»?

Курихин: Ну вы выдергиваете из контекста. Он до этого говорит, что он погуглил. Да, про эту публикацию. Это не факты.

Адвокат Еремин: Известно ли вам, что допрошенные по делу об убийстве прокурора Саратовской области Евгения Григорьева ваши партнеры Хабеев и Кузнецов Михаил Николаевич заявили что в 90-е годы вы принадлежали к «парковскому» преступному сообществу?

Адвокат Холоденко: Ваша честь, прошу отклонить вопрос!

Судья просит переформулировать вопрос.

Адвокат Еремин: Известно ли вам, ваши партнеры Хабеев и Кузнецов давали ли показания по делу Григорьева? Если да, то какие?

Курихин: Хабеев не являлся и не является никаким моим партнером. Также вы вот задавали вопрос, а является ли Чечин вашим другом. А тут вот Чечин высказывается, что он нас сажал (В показаниях по делу Григорьева, прокурор Чечин говорит что в свое время пересажал почти всю «парковскую» группировку, - «ОМ»). Даже из тех моментов, которые вы задаете вопрос для того чтобы они прозвучали и послужили некими маркерами для того чтобы послужить поводами для громких заявлений в СМИ, опять меня дискредитирующих. Ну если вы для этого задаете, я готов. Во-первых, на момент когда дело расследовалось в Следственной комитете... На тот момент мне не известно какие показания они давали. Сейчас уже – да, мне известно. Более того, об этом мне стало известно опять же из переписки Сергея Вилкова в социальных сетях. А он много чего анонсирует. Я не видел ни Хабеева, ни Кузнецова за последние пару лет.

Адвокат Еремин: Так какие там показания приведены у Вилкова?

Курихин: Мне неизвестно, какие показания давал Кузнецов и Хабеев! (при этих словах Курихин начинает довольно громко, ритмично ударять ногой по кафедре для допроса, что продолжается около пяти минут, - «ОМ») То, что пишет об этом Вилков, я читал. Но все что пишет Вилков зачастую не соответствует действительности! Поэтому, не могу утверждать, что мне известно какие показания давали Хабеев и Кузнецов!

Адвокат: Скажите, известно ли вам, что допрошенный по делу об убийстве облпрокурор Григорьева, бывший прокурор Октябрьского, на тот момент Волжского района, а ныне работник прокуратуры Саратовской области Владимир Чечин показал, что «по оперативным материалам Фейтлихер и Курихин были членами «парковской» группировки?

Курихин: Известно мне со страниц Вилкова. Что об этом он писал. Как обстояли дела на самом деле, мне неизвестно. Но вы зачитывали информацию до этого, что Чечин был нашим партнером, а теперь что он преследовал нас с кем-то. Даже та противоречивая информация неизвестна. Я повторюсь, думаю вы делаете это для того чтобы для ребят (показывает на журналистов, - «ОМ») маркировать материал.

Адвокат Еремин: Скажите, вам известна публикация «Сергей Курихин: Друзья и враги» (именно там приведены показания Хабеева, Кузнецова и Чечина по делу Григорьева, - «ОМ»), ветерана РУБОП Вячеслава Борисова, опубликованная в 2011 году на сайте «Криминальный Саратов», где подробно рассказывается о «парковской» группировке, вашем участии в ней, и покушении на гражданина Юрия Максимова?

Курихин: Нет!

Адвокат Еремин: Почему вы обратились с заявлением в полицию на Вилкова, а не в гражданский суд?

Курихин: Я еще может быть это сделаю.

Адвокат Еремин: А почему изначально не обратились?

Курихин: Ну, во-первых я считаю, что вот именно обвинение зашло так далеко. Я зачитывал некий меморандум со страниц Вилкова (та самая цитата Марка Твена с осуждением клеветы в СМИ, - «ОМ») Я могу сказать, что этот процесс нравится Вилкову и его продюсерам. Он понимает, что здесь он попадает под амнистию. Здесь делается некое шоу. Он хочет быть узнаваемым, это вот такой его промоушен. Здесь он получает некую известность. Но это конечно случилась амнистия, до того как я это делал. Я, безусловно, хотел бы, чтобы Вилков понес уголовное наказание.



Часть 9.

Адвокат Еремин: А почему именно Вилков? Почему вы не обратились на авторов других многочисленных публикаций, где та же самая информация ранее уже публиковалась?

Вопрос снимается судом.

Адвокат Еремин: Сергей Георгиевич, имеются ли у вас в полиции знакомые, которые посодействовали возбуждению дела против Сергея Вилкова?

Курихин: Нет, не имеется.

Адвокат Еремин: Как вы можете объяснить, что позиция подконтрольного вам СМИ кардинально отличается от позиции других свободных СМИ в Саратовской области? В частности, почему только в вашем СМИ не допускается критика в ваш адрес?

Суд снимает вопрос.

Адвокат Курихина – Валерий Холоденко: Прошу сделать замечание этому защитнику Еремину. Стоит потерпевший и сидит Еремин (показывает на себя, изображая Еремина - «ОМ») у меня нет живота! Это недопустимо. Уважаемый председательствующий позволяет себе делать председательствующим и другим замечание. В присутствии многоуважаемых СМИ, которым надо сейчас нести правду об этом процессе. И героем, который фактически ведет судебное разбирательство, становится не председательствующий, а защитник Еремин.

Судья: Замечание сторонам делаю относительно соблюдения регламента.

Адвокат Еремин: Я хочу сделать замечание. Я прошу, чтобы вот это замечание защитника потерпевшего про живот было занесено в протокол. Чтобы все было отражено. Я нисколько не комплексую по этому поводу, люди разные все – худые, полные, волосатые, лысые.

Судья: Относительно личных качеств участников процесса делаю замечание. Уже неоднократно делались замечания участникам процесса.

Адвокат Еремин: Сергей Георгиевич, не считаете ли вы позорным разбираться с Вилковым с применением правоохранительных органов, учитывая, что вы с ним в разных весовых категориях?

Вопрос снимается судом.

Адвокат Еремин: Можете ли вы объяснить, почему дело о нападении на Вилкова расследовалось очень вяло и было спущено на тормозах, а уголовное дело по вашему заявлению в отношении Вилкова расследовалось рьяно, с особым рвением, и было поставлено на контроль в ГУ МВД?

Вопрос снимается судом.

Адвокат Еремин: А вы знаете, откуда Вилков получил те оперативные справки, которые он разместил в Фейсбуке?

Курихин: Я могу только предполагать.

Вопрос снимается судом.

Адвокат Еремин: Известно ли вам. Кто является заказчиком и исполнителем нападений на Вилкова и Крутова?

Вопрос снимается судом.
Адвокат Еремин: Сергей Георгиевич, как вы можете объяснить, что именно после публикации Крутова о вас на Крутова было совершено нападение, и после публикации Вилкова о вас, на него было совершено нападение? Считаете ли вы это совпадением.

Вопрос снимается судом.

Курихин: Ваша честь, у меня заявление. Вот у меня есть еще до того, как на подсудимого было совершено покушение, как они его называют, на сайте «Эхо Москвы» запись подсудимого «За что можно побить журналиста», в котором он рассказывает (цитирует блог Вилкова от 26июля 2013 года, - «ОМ»): «сам работая в СМИ, я знаю много людей желающих мне зла — главным образом в связи с моей профессиональной деятельностью вкупе с политическими взглядами. На самом же деле их гораздо больше». И в своих интервью после нападения он говорил, что кроме меня сделать этого некому. Хочу подчеркнуть, что, на мой взгляд, это была подготовленная провокация и самого события этого преступления не было.

Право задавать вопросы переходит подсудимому Сергею Вилкову: Сергей Георгиевич, давайте рассмотрим вашу гипотезу о том, что якобы имело место вымогательство со стороны Колобродова под видом продажи вам «Общественного мнения». Вы в показаниях заявили, что через посредников такое предложение вам поступало осенью 2014 года. Почему вы сразу не обратились в полицию тогда, если это действительно имело место?

Вопрос снимается судом.

Вилков: Сергей Георгиевич, а почему в таком случае, когда вы написали на меня заявление, вы на допросе у дознавателя не рассказали о том, что Колобродов якобы вымогал у вас деньги, а сделали это только более чем два месяца спустя, попросив дополнительно вас допросить?

Вопрос снимается судом после протеста прокурора.


Часть 10.

Вилков: Сергей Георгиевич, общались ли вы с Колобродовым лично по поводу продажи «Общественного мнения»?

Курихин: Я лично с Колобродовым не общался с сентября 2010 года.

Вилков: То есть вы узнали об этом якобы имевшем место предложении от Юрия Семеновича Виткина, которому якобы рассказал об этом некий Сергей Родионов?

Курихин: Да.

Вилков: В таком случае, если это действительно было, почему вам не пришла в голову мысль, что это они хотят получить ваши деньги, а не Алексей Колобродов?

Курихин: Ну потому что у меня есть все основания полагать, что Сергей Родионов является партнером Алексея Колобродова. Это его компания, обслуживающая ЖКХ, я не помню как она называется. «Гольфстрим», где, я считаю, Колобродов его бенефициар. Он пробовать себя пытался в разных амплуа, и в назначении чиновников на «Водоканал» например, глав администраций. Пользуясь, как он высказывается, дружескими отношениями с Прокопенко.

Вилков: Я правильно понимаю, что по вашей версии все вменяемые мне публикации, в том числе в соцсетях, были размещены по распоряжению Колобродова?

Курихин: Ну, в социальных сетях не думаю. Я думаю, что на страницах «Общественного мнения» где он является редактором, вряд ли что-то можно было без него разместить.

Вилков: Вы считаете, что расследование вашей деятельности с моей стороны было инициировано Колобродовым?

Курихин: Я вообще считаю, что никакого расследования моей деятельности вами не производилось. Единственное, что было – вам мои оппоненты, либо политические, либо какие-то другие, те люди, в отношении которых проводились расследования журналистские нашим изданием. Они обращались для чернухи, для того чтобы подвергнуть оскорблениям в мой адрес. У вашей редакции существует ряд таких героев. Это осужденный Синичкин, Белостропов, Платицын, Прокопенко находящийся в розыске, а также Сергей Барабанов, который вам какие-то постоянно документы поставляет, и вы это называете расследованием. А когда там вообще это не касается меня и эти дела. Я, безусловно, все это знаю, это не является расследованием. Ни одного расследования вы не проводили, не довели до конца. Потому что оно подразумевает мою точку зрения, мне задать вопрос, чтобы получить ответы. Более того, я считаю, что журналистом вы не являетесь, вы являетесь радикально настроенным молодым человеком, критикующим и антигосударственником. Да, я вот так считаю. Поэтому, я уверен, что все эти так называемые расследования проводились совсем в другом ключе, использовалась любая негативная информация в отношении меня. Она не проверялась. Просто ставилась с формулировкой «якобы», «по слухам».

Вилков (протягивая блокнот потерпевшему, - «ОМ»): Сергей Георгиевич, вы если хотите освещения вашей точки зрения в других СМИ, не могли бы написать здесь свой телефонный номер, по которому вас всегда можно достать?

Вопрос снимается судом.

Вилков: Почему, через близких вам людей с весны 2014 года вы неоднократно передавали Колобродову требования уволить меня и Крутова? Среди таких людей был, например, игумен Нектарий. А последнее подобное предложение было сделано за день до нападения на Крутова.

Курихин: Это неправда.

Вилков: Сергей Георгиевич, вы в своих показаниях заявили, что мы с Колобродовым действовали группой лиц для вымогательства у вас денег. Вы именно такую формулировку употребили, я поэтому перед судом ее повторяю. Однако значительная, если не большая часть публикаций посвященных вам, опубликованных на сайте «Общественного мнения», принадлежит перу Крутова. Так почему же вы и его не включили в эту группу?

Судья: Поясните, как это относится к делу и сути обвинения?

Вилков: Ваша честь, потому что я считаю, что Сергей Георгиевич не упомянул в своих показаниях Крутова, потому что тот после произошедшего на него нападения, больше ничего не писал о Сергее Георгиевиче. Я через это вывожу то, Ваша честь, что нападения на меня и Крутова преследовали цель остановить критику в адрес Курихина.
Судья: Пожалуйста, формулируйте вопрос, относящийся к делу.

Вилков: Хорошо. Сергей Георгиевич, в своих показаниях вы указали, что предложение купить «Общественное мнение» поступило к вам осенью 2014 года. И через это вы выводите, я так понимаю, мой мотив. Однако единственный вменяемый мне эпизод, связанный с публикациями в СМИ, это статья на «ОМе», которая была опубликована в апреле 2014 года, то есть за полгода до этого. Как вы связываете это между собой?

Курихин: Какая статья?

Вилков: Артин - Курихин.

Курихин: Я еще раз повторюсь, я до января 2015 года не знал о вашем существовании, кто вы такой, что вы такое. Я думаю, это не знали очень многие. Вы стали известны после вот этой провокации 13 января, получили какую-то известность. До этого о вас знали, безусловно, товарищи, родители. Я не знал о вас, поэтому и не обращался. Я понимал, откуда это исходит. Потом, я может быть бы, если бы не произошла провокация 13 января 2015, может я еще какое-то время потянул, не стал бы обращаться в правоохранительные органы. Когда была затронута честь моих близких (спецназовцев УФСКН, - «ОМ»)… До этого я подставлял вам то одну, то другую щеки. Вы хлестали и хлестали! Как православных – пожалуйста. Я только молился о вас, чтобы вас Господь не трогал. А когда вы организовали эту провокацию против близких мне людей, сотрудников УФСКН, это, безусловно, переполнило чашу терпения. И я был вынужден сделать обращение в правоохранительные органы.

Вилков: Вы либо не поняли мой вопрос, либо уклоняетесь от ответа. Единственный эпизод, связанный с моей непосредственной профессиональной деятельностью относится к статье апреля 2014 года. За полгода до того как к вам якобы поступило предложение от Колобродова о продаже «ОМ». Считаете ли вы, что эта статья была написана с целью принудить вас к покупке?

Курихин: Нет. Лично вас, нет. Я считаю, что это общая редакционная политика, которая направлена на то, чтобы склонить меня к неким договоренностям. Которая существует всегда, на протяжении пяти лет в вашем агентстве. Вы подвергаете критике каких-то застройщиков, потом появляется баннер, и вы перестаете об этом писать. Вы размещаете баннер, в котором Михаил Алексеевич Лысенко – Дон Корлеоне. Когда встречается Мамедов, адвокат Лысенко, и Колобродов, получает первый транш, выпускается Александр Крутов, который начинает страдать и писать в защиту Михаила Алексеевича. И это кругом. Это весь ваш такой путь и принцип. Поэтому вы действовали в рамках той, вашего издания, состояли в той группе. Преступной. Ну там может быть распределение ролей было какое-то, ну на мой взгляд. И вот так себя вели. Ответил на ваш вопрос?

Вилков: Не совсем, ну ладно. Сергей Георгиевич, тогда получается, что, по вашему мнению, мои публикации в соцсетях были попыткой заставить вас купить «Общественное мнение»? Вы так показали на следствии.

Курихин: Я думаю, на мой взгляд, ваш мотив был получить известность. До этого вы не были известны нигде, кроме как в среде маргинальных элементов, радикальных элементов, которые просыпаются на газонах, как вы пишете в своих интервью, после принятия препаратов, там наркотиков, и идете пикетировать энергетиков или еще кого-то. Это все написано в ваших интервью на сайте «Эхо Москвы». Поэтому вы хотели легализировать ваши действия, получив журналистское удостоверение. Чтобы легализовать присутствие на любых мероприятиях.


Часть 11.

Вилков: Сергей Георгиевич, но это противоречит вашим же показаниям, в которых вы сказали что мой мотив – вымогать у вас деньги для Колобродова.

Судья просит перейти к следующему вопросу.

Вилков: Известно ли вам, что Колобродов написал на вас заявление о ложном доносе в связи с обвинением в вымогательстве?

Вопрос снимается судом.

Вилков: Считаете ли вы, что публикации журналиста в социальных сетях это продолжение редакционной политики?

Курихин: Нет, не считаю.

Вилков: Скажите, пожалуйста, а советник министра МВД Овчинский, которого мы тут упоминали, он у вас ничего не вымогал?

Вопрос снимается судом после протеста прокурора.

Вилков: Скажите, пожалуйста, Сергей Георгиевич, вам известно вообще, что в 90-е годы был разгул криминала, бандитские девяностые и все такое? Сталкивались когда-нибудь с криминалом? В ходе своей деятельности.

Курихин: Известно, что был разгул преступности. Он и сейчас существует. Также как существует добро и зло. Смотря, что вы подразумеваете под криминалом. У меня, например, украли колесо. Думаю, это могли делать организованно. Не пойму вопроса.

Вилков: Скажите, в какой период вы занялись бизнесом?

Вопрос снимается после протеста прокурора.

Вилков: Сергей Георгиевич знакома ли вам продавщица Маргарита Щербакова.. (чьего сына по некоторым данным положила на рельсы в 1997 году группа «парковских» среди которых был некто Мелкий, после ее отказа платить, - «ОМ»)

Курихин: Нет.

Вилков: Известно ли вам что-то о существовании «парковской» группировки в Саратове?

Вопрос снимается судом после протеста прокурора.

Вилков: Сергей Георгиевич, скажите пожалуйста, как вышло что один из лидеров русских националистов в Саратове Илья Майоров, который организовывал акцию поминовения ветеранов СС на набережной, в течении пары лет регулярно использовался вашим сайтом «Взгляд-инфо» как эксперт по национальным конфликтам?
Прокурор пытается снять вопрос, но судья не снимает его.

Курихин: Ну, во-первых, по закону о СМИ я, как издатель, не имею права влиять на редакционную политику. Во-вторых, я не знаком с Майоровым. У нас окно блогов, блогеры сами приходят, никто не редактирует их, вывешивают все что хотят. Я не разбираюсь как вы в националистах, потому что я знаю, что вы сами были нацистом о чем вы сами пишете (в статье «В нашем городе идет невидимая гражданская война», где Вилков пропагандирует антифашистские взгляды, - «ОМ»). Не знаю Майорова лично, и не слежу за написанием блогов.

Вилков: Сергей Георгиевич, это значит, что за публикацией блогов Галактионова на вашем сайте вы тоже не следили в течении нескольких лет?

Курихин: Нет.

Вилков: Скажите, ваше издание в прошлом году подняло волну возмущения по поводу статей в Общественном мнении о разночтениях в биографии ветерана Георгия Фролова. Когда годом ранее на вашем сайте «Взгляд-инфо» вышло несколько блогов Галактионова с прямыми заявлениями о том, что Фролов не участвовал в войне, это вас не беспокоило?

Курихин: Мне стало об этом известно только после того, как к нему были какие-то претензии. И о существовании самого Павла Галактионова мне не было известно тоже. Материалы блогов я не редактирую, они сами могут выставлять то что хотят. Не читал. Узнал после того, когда был суд между Фроловым и Галактионовым.

Вилков: Сергей Георгиевич, в 2013 году бывший сотрудник ГРУ и пенсионер МВД Александр Агишев был осужден за якобы экстремистский комментарий на форуме «Взгляд-инфо». Дело было возбуждено по заявлению вашего подчиненного Николая Лыкова. Как получилось, что националист Павел Галактионов был свидетелем обвинения по этому делу, причем единственным?

Судья снимает вопрос.

Вилков: Скажите, пожалуйста, Сергей Георгиевич, а знаете ли вы такого Сергея Гущина, который известен тем, что он продавец культурных ценностей?

Прокурор безуспешно просит снять вопрос.

Курихин: Нет, не знаю. Как вы сказали, Сергей Гущин? Не знаю, может быть я знаю какого-то человека, но не знаю его фамилию. А так, не знаю.

Вилков: Сергей Георгиевич, вы отвечая на вопрос прокурора сказали что я в каких-то акциях участвовал с Павлом Галактионовым. А можете назвать в каких?

Курихин: Да. Ну у меня даже фотография есть. Ну я могу ошибиться. Есть фотография, где вы, может быть, на проспекте Кирова у гостиницы Волга. А чему были посвящены демонстрации я не знаю.

Вилков: То есть вы видели на одной фотографии меня и Галактионова и решили что это наша совместная акция?

Курихин: Не только вас, но и представителей вашего коллектива. Более того, я знаю что-то он приходит регулярно к вам в гостиницу. Что-то там бывает. Может ваш товарищ Касс. То, что вы общаетесь, происходит обмен информацией, да. Это мне попадалось.

Вилков: Что значит, попадалось? Есть какая-то информация у вас?

Курихин: Мне попадалась такая информация в электронном виде. Могу это предоставить в следующем заседании, например.

Вопрос задает адвокат обвиняемого Андрей Еремин: Сергей Георгиевич, вот есть ряд статей (перечисляет около десятка заголовков в которых фигурирует Курихин с указанием дат публикации, - «ОМ»), где повествуется о причастности вас к рейдерскому захвату ООО «Балаковский порт» и угрозах физической расправы директору, об умышленном банкротстве завода «Серп и молот» и одна статья имеет подзаголовок «Рейдерские приемы депутата Курихина». Вы знакомы с ними?

Курихин: Угу.

Адвокат Еремин: А скажите пожалуйста, вы обращались по поводу них в правоохранительные органы?

Курихин: Я знаком. Не могу точно сказать, что там говорилось. Знаю, что одну из них печатали по заказу Романа Пипии, деятельность которого мы освещали в газете «Саратовский взгляд» об отъеме элеваторов и другом наследии. В ответ мне были присланы эти статьи. То же самое по статье «Балаковский порт». Балаковский порт я пытался с товарищами инициировать проверки, инициировать его возврат в структуру государства, откуда он был уведен. И мы не добились успеха. Были брошены против нас огромные деньги. Так он и остался в частных руках, и никогда он не имел ко мне отношения, Балаковский порт. Хотя это не помешало Сергею Вилкову писать о том, что он принадлежит мне, что мы увели в офшоры и все такое. Знаю эти материалы, информация была искажена. Это был ответ на наши попытки вернуть порт государству.

Вилков: Сергей Георгиевич, а в таком случае, имеется ли у вас доля в «Саратовском речном транспортном предприятии»?

Вопрос снимается судом.

Вопрос задает адвокат потерпевшего Холоденко: Сергей Георгиевич, вы когда-либо угрожали «Общественному мнению», чтобы они не освещали процесс о покушении на вас?

Курихин: Никогда не угрожал «Общественному мнению». Кроме того, я слышал, что Алексей Колобродов рассказывал, что ему от меня поступали какие-то звонки. Считаю это ложью. И даже если бы это было бы, имея бы гэбешных таких покровителей, он прибег бы к установлению этого телефона. Он говорит, что номер был подавлен, но детализация этого телефона для полиции не составила бы труда. Вообще очень много лжи от редакции, самого подсудимого. Хотя бы, Ваша честь, вы спросили – он привлекался к уголовной ответственности. Он говорит, нет. Хотя, привлекался (Вилков никогда не признавался виновным решением суда, - «ОМ»). Он даже здесь обманывает прилюдно. Привлекался в 2007 году, хотя в 2016 году это дело по истечению сроков давности было прекращено.

Допрос продолжает судья: Сергей Георгиевич, вы также, отвечая на вопросы гособвинителя, ссылались на сайт «Про Саратов», связывая его каким-то образом с «Общественным мнением». Можете рассказать о нем?

Курихин: Сотрудники «Общественного мнения» и другие их коллеги, продюсируемые одним и тем же человеком в последнее время, они все время упоминают свободу СМИ. Я считаю, у нас здесь в Саратовской области самые свободные СМИ. Более того, считаю, у нас есть свобода для любых провокаций. У нас создаются фейковые аккаунты как Алена Ясина, у нас создаются фейковые сайты. Вот, я имею устойчивое убеждение, что за сайтом «Про Саратов» стоит и Сергей Вилков в том числе. Это было видно, если провести анализ. Я более того хочу после этого процесса, по которому Вилков попадает под амнистию, я хочу обратиться в правоохранительные органы. Чтобы они дали свою оценку уже по совсем другим статьям уголовного кодекса. Я потом уже хочу предать общественности, какие у меня имеются подтверждения. Это мое мнение, которое я при анализе социальной сети… это все видно. Именно на сайтах, для сайта «Про Саратова» давали такие разные журналисты интервью, которые не встречались с Дмитрием Тимчевым. Это был вымышленный персонаж. Сам Сергей Вилков давал интервью, не встречаясь с Дмитрием Тимчевым. Потом… Ну есть ряд, масса доказательств причастности Сергея Вилкова к созданию сайта «Про Саратов. Я считаю, что никакого интервью с Сергеем Вилковым не было, о н его сам написал, как это часто делал для сайта «пуссирайтовского», сейчас скажу, «Медиазона» и других. Вот, он сам писал, я в этом уверен. Также уверен специалист, который исследовал. Филологически. Проводились экспертизы (добавим, что две экспертизы проводимых в полиции с изъятыми в редакции «ОМ» и дома у Вилкова компьютерами, не выявили никакой связи сотрудников с сайтом «Про Саратов», - «ОМ»).

Судья: Скажите, вы сказали, что скриншоты размещенные в соцсетях, там ложная информация. Откуда, вы говорите, они перепечатаны?

Курихин: В 2010 году был выпуск «Саратовского репортера». Он был сделан на основе каких-то справок. Компилировали их выходцы из правоохранительных органов, известно кто. Сделали вот эту компиляцию, собрав туда глупости. Приплели туда людей. Которые не могли встречаться. Это была грязная ложь. Нужен был сам факт публикации такой грязной, а потом ссылаться на нее. Я считаю, эта компиляция псевдосправок была сделана вот под выпуск этой газеты. Которая была отпечатана в Москве и распространялась в Саратове.

Допрос закончен.



*СМИ, выполняющее функцию иноагента

Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями