Вилков подробно рассказал в суде о подброшенном оружии и причинах его госзащиты

Сегодня в Саратове в мировом суде журналист медиагруппы «Общественное мнение» Сергей Вилков, обвиняемый в клевете на депутата областной думы Сергея Курихина, дал новые показания. Напомним, в прошлый раз он выступил по обстоятельствам дела на первом заседании суда, 7 апреля. В частности, журналист описал обстоятельства своего уголовного преследования в 2007-м году по статье о хранении оружия, что используется стороной обвинения в настоящем процессе для негативной характеристики его личности. Обвиняемый заявил о причастности Курихина к повторному возбуждению этого дела в 2015-м году, и связал это с судебным процессом, в котором Вилков пытался защитить свою честь и достоинство в ответ на клеветническое, с его точки зрения, выступление Курихина на портале «Четвертая власть» в январе 2015-го года. В нем, напомним, звучали обвинения связанные именно с этой историей десятилетней давности.
Далее он рассказал о причинах предоставления ему госзащиты, комментируя заявление адвоката потерпевшего о том, что в этом ему содействовал Сергей Курихин. Коснулся Вилков и собственных публикаций, к которым апеллировал представитель Курихина – Валерий Холоденко, пытаясь обосновать точку зрения обвинения.

Приводим выдержки из сегодняшних показаний Вилкова:
«Несколько заседаний назад представитель потерпевшего цитировал мой блог на сайте «Эха Москвы» от 26 июля 2013 года. Он называется «За что можно побить журналиста» и посвящен тогдашним законодательным инициативам по ужесточению наказаний за нападение на журналистов и даже введению норм о предоставлении им оружия. В блоге я выступаю категорически против этого, говоря, что гражданина защищает не жестокость наказания, а его неотвратимость, а кроме того, по моему мнению, все группы населения должны защищаться одинаково. Представитель потерпевшего приводит мою цитату, которая, по его мнению, доказывает, что напасть на меня мог, кто угодно, в то время как я якобы необоснованно поспешил обвинять в этом Курихина. Цитата такая: «Сам работая в СМИ, я знаю много людей желающих мне зла — главным образом в связи с моей профессиональной деятельностью вкупе с политическими взглядами. На самом же деле их гораздо больше». Представитель потерпевшего почему-то цитату на этом месте обрывает, а продолжается она на самом деле так: «Да и обстоятельства накладывают: не мной сказано, что бороться с в провинции с каким-нибудь местным зарвавшимся чинушей, куда опаснее чем выступать против Путина и кровавой гебни».
Во-первых, не все о ком я пишу в 2013-м году, говоря «люди желающие мне зла», несли мне реальную угрозу. От желания к действиям перейти не так просто, тем более что, если говорить, например, о каких-то моих оппонентах из числа ультраправых радикалов, они сами прекрасно понимают, что их движение насыщенно полицейскими агентами, и если они вдруг на меня напали – полиция их нашла бы на следующий день. В том числе потому, что полиция, уверен, была бы крайне заинтересована в том, чтобы снять подозрения с каких-то более или менее влиятельных политиков, прежде всего с Курихина, и при этом отчитаться от раскрытии дела. Кроме того, к 2015-му году, спустя полтора года после написания этого блога, у меня чисто по журналистской работе сложились достаточно ровные отношения практически со всеми саратовскими лидерами и заметными активистами националистического движения, поскольку мне приходилось освещать те или формы давления, которые на них оказывает государство. Эти чисто рабочие, совершенно открытые отношения «журналист-респондент» были взаимовыгодны – они получали огласку своих проблем, я – источник информации. Нападать на меня никому из них было не нужно. Кроме того, снова забегая вперед, в 2015-й год, к нападению которое на меня произошло - почему я отмел причастность неонацистов к этому? Очень просто, я, много лет находясь в антифашистском движении, досконально знаю их почерк. Чуть-чуть избить, анонимно, себя не называя, для них совершенно бессмысленно. Они должны были либо обозначить себя и дать понять что наказывают меня за антифашистскую позицию, как это делается ими практически всегда в таких акциях, либо сразу убить или очень сильно покалечить. В том же что произошло со мной ни малейшего интереса неонацистов быть не могло.
Так вот не случайно представитель потерпевшего не дочитал мою фразу из блога до конца, где я пишу: «Да и обстоятельства накладывают: не мной сказано, что бороться с в провинции с каким-нибудь местным зарвавшимся чинушей куда опаснее чем выступать против Путина и кровавой гебни». Потому что под этими людьми, которые желают мне зла, и которые действительно несут мне угрозу, я имел в виду прежде всего депутата Сергея Курихина и его окружение. И вот почему. Блог я написал, как мы помним, 26 июля 2013-го года, а за полтора месяца до этого, 6 июня, Колобродову поступил угрожающий звонок от Курихина, причем непосредственно связанный с моей публикацией. Это я знаю собственно от Колобродова. В то время я в новостном формате освещал как раз процесс о покушении на Курихина, и в этот день на сайте «ОМ» вышла моя новость «Курихина охраняли вооруженные сотрудники ЧОП в нарушение федерального закона». Это репортаж с суда, где допрашивались бывшие охранники Курихина, которые показали, что поскольку тогда законодательство ограничивало физическую охрану, они охраняли депутата под видом ценного имущества ООО «Каштан», то есть якобы они охраняли его «Мерседес», его костюм, портфель и все такое. Именно в тот же вечер Колобродову звонил Курихин, намекая, что «найдет на него литературного критика». А на следующее утро под этой новостью появился комментарий под ником «Вилкин в глаз» с текстом «Козлиная позиция автора материала и редакции - факт». При том, что никакой позиции автора в новости нет, там чистый репортаж, выдержки из показаний, без всяких редакционных комментариев.
Ну, поскольку новости не подписываются, знать о том, что на суд от «ОМа», помимо Крутова, хожу именно я, мог только непосредственный участник процесса. Поэтому, а также по характерной полублатной лексике, я еще тогда сделал вывод, что комментарий этот принадлежит Курихину. Так что в этом блоге, к которому то и дело апеллирует представитель потерпевшего, я имел в виду именно его доверителя».

Затем Вилков перешел к следующей теме.
«В суде прозвучало, что Курихин обращался к главе региональной полиции Сергею Аренину с просьбой взять под личный контроль расследование дела о нападения на меня, что якобы снимает с него подозрения, а также якобы содействовал предоставлению мне госзащиты. Во-первых, все в Саратове отлично видят, что Курихин контролирует руководство ГУ МВД или, по крайней мере, контролировал на тот момент, да и до сих пор имеет там очень большое влияние. Поэтому настаивать на передаче дела под личный контроль руководителя главка, зная что следствие будет целенаправленно уходить от версии причастности Курихина, для него, Курихина, совершенно безопасный ход.
Вместе с тем, Курихин действовал так, как действуют люди виноватые и пойманные за руку, и которые в бешенстве от того, что их поймали. Если бы он не имел отношения к нападению на меня, то как действуют обычно в такой ситуации публичные люди, политики? Он бы пригласил меня к публичному диалогу, открытому. Попросил бы озвучить мои подозрения, чтобы последовательно их опровергнуть, если бы было чем опровергнуть. И доводы о том, что я не та фигура, с которой Курихину должно вступать в полемику, тут совершенно неуместны. Потому что фактически он в эту полемику со мной вступил. К удивлению многих. Именно тогда многие мои знакомые окончательно уверились в его причастности к нападению на меня. Когда через контролируемый им интернет-ресурс «Четвертая власть», 26 января 2015 года Курихин выступил с серией ложных обвинений в мой адрес и в адрес других сотрудников «Общественного мнения». В частности от оклеветал меня, заявив, что я привлекался к уголовной ответственности за хранение оружия и к административной за употребление наркотиков.
Возникает вопрос, почему Курихин, человек ранее совершенно непубличный, не сдержался и приказал своим журналистам состряпать этот лживый комментарий от его имени? Да потому что он не знал как реагировать на то, что я не побоялся открыто назвать его наиболее вероятным заказчиком нападения на меня. Я уверен, что именно это мое действие стало ключевым событием, после которого началась массированная кампания давления на «Общественное мнение» и мое преследование. А также удесятерялись масштабы чернушной кампания против нас на тех информационных ресурсах, на которые имеет влияние Курихин. Он ранее имел дело либо с теми людьми, на которых у него есть компромат или другой крючок, либо людьми, которые его очень боятся. Например, наш коллега Крутов был уверен, что именно Курихин заказал его избиение, но публично об этом говорить не стал. А после того, как я не стал молчать, он захотел устроить примерную расправу надо мной и «Общественным мнением», чтобы показать что гораздо безопаснее терпеть и подчиняться ему. С этого фактически все и началось.
Когда после этого выступления Курихина, в начале 2015-го года, я обратился в его адрес с гражданским иском в Октябрьский районный суд Саратова. Там Сергей Курихин отказался от своих слов, сказав, что он не утверждал такого обо мне, а его интервью было неправильно интерпретировано директором «Четвертой власти» Николаем Гуриным. То есть переложил ответственность с себя на подконтрольных ему журналистов, рассчитывая, что с журналистами мы судиться не будем, так как тем самым наш конфликт будет низведен до состояния межжурналистской свары. И расчет оправдался, в иске было отказано на том основании, что следовало сменить ответчика, а я действительно посчитал ниже своего достоинства судиться с «Четвертой властью».
Это было весной 2015-го года. Кроме того, там, в суде, Курихин утверждал, что он мог что-то перепутать и неправильно выразиться насчет привлечения меня к ответственности, так как не знает юридических тонкостей. Однако в биографии Курихина с сайта Саратовской областной думы говорится, что он в 1998 году окончил Московский государственный социальный университет по специальности "Юриспруденция" с присвоением квалификации “Юрист". Кроме того, в том суде по рассмотрению моего гражданского иска, свидетель Гурин, тот самый директор «Четвертой власти» заявил, что для подготовки этого расширенного комментария от имени Курихина, который и стал предметом иска, он по просьбе Курихина исследовал материалы на сайте «Института «Коллективное действие». Откуда Гурин и почерпнул информацию о моем уголовном преследовании за хранение оружия, вложив ее, в вольном изложении, в уста Курихина. Однако в этих материалах на сайте прямо говорится, что мне было подкинуто оружие сотрудниками Управления по борьбе с организованной преступностью.
Я вынужден коснуться этой истории шире, так как о ней уже не раз в суде говорила сторона обвинения, пытаясь дать превратную характеристику моей личности. Эти события произошли летом 2007-го года. В то время я был активистом саратовского движения или субкультуры, как еще можно это охарактеризовать, под общим названием «Антифа», которое различными методами противодействовало уличным неонацистским группировкам. Штатно журналистом я в том момент не работал. В тот период, по всей видимости, правоохранительные органы спланировали серию действий по разгрому нашего движения, как неподконтрольного им. А именно, в июне 2007 года, после одной из драк, в которой был ранен неонацист, в разных местах Саратова были одновременно задержаны около 40 членов антифашистского движения. Как они потом мне рассказывали, от них в том числе требовали дать показания о том, что я якобы ими руковожу, При этом, сотрудники УБОП говорили, что любой ценой меня посадят. Это было мне передано моими друзьями. Так случайно вышло, что оружие мне подкинули именно на следующий день после того как мне друзья эту угрозу передали, в июле 2007 года. Участвовали в моем задержании сотрудники СОБР и УБОП, до этого организовавшие слежку за моим домом. Я в то время жил не дома, а у своей девушки. И был задержан, когда впервые за несколько недель зашел домой и был зафиксирован группой наблюдения. Это все в материалах дела есть, в рапортах участников задержания. Но, само собой, отпечатков моих пальцев на оружии не было и быть не могло. Очевидно, именно поэтому следователь даже отказал мне в ходатайстве о дактилоскопической экспертизе подброшенного револьвера. Кроме того, на изъятой у меня одежде не было следов ношения оружия. «Убоповцы» пытались изобразить, что револьвер я якобы носил с собой для самообороны от членов ультраправых группировок, но дело в том, что, когда меня задержали, при мне находилось легальное газовое оружие, которое я действительно носил именно с этими целями. В общем, фальсификация была налицо.
Мне в течение нескольких дней товарищи с разных концов страны собрали деньги на адвоката, чего организаторы этой провокации явно не ожидали. Были акции в мою поддержку, в том числе письма от крупных международных профсоюзов в адрес губернатора Саратовской области Павла Ипатова, были акции у российских посольств в ряде европейских столиц. Я проводил пресс-конференцию в редакции газеты «Земское обозрение». Об этом писали саратовские СМИ. Самое забавное, что, в том числе, газета «Саратовский взгляд», принадлежавшая Курихину, писала о том, что я стал жертвой провокации.
В результате, через три-четыре месяца мое уголовное дело было прекращено по реабилитирующим обстоятельствам. Моральный вред я тогда взыскивать не стал просто потому, что считал, что налогоплательщик не должен расплачиваться за милицейский беспредел. Как позже выяснилось, дело по 222-й статье уже без конкретного подозреваемого, лежало в столе до 2013-го или 2014-го года и было закрыто за истечением срока давности.
После этого, когда Курихин в суде попал впросак, вспомнив об этом уголовном деле и подав историю в превратном виде, он поручил своим людям дело это найти и возбудить снова. Как Курихин рассказал потом нашему покойному коллеге Александру Крутову в телефонном разговоре, он сказал: «Мы это дело долго искали». То есть работа целая была организована против меня, по сбору компромата. Помимо этого, я слышал от своих источников, что в ГУ МВД якобы была целая группа создана которая искала за что бы меня привлечь, старое и ли новое.
И вот, в 2015 году, юрист Курихина Вадим Никулин обратился в прокуратуру с требованием отменить решение о закрытии дела о хранении оружия. При этом никаких новых данных и обстоятельств он не привел, заявление было чисто формальным, но дело внезапно снова оказалось возбуждено. Совершенно незаконно, поскольку сроки давности уже прошли, его вообще не имели права расследовать на тот момент. Уже даже подброшенный мне револьвер был уничтожен. Однако меня каким-то образом вновь делают подозреваемым и отбирают подписку о невыезде.
Я на допросе дал показания идентичные тем, что давал в 2007 году. Подробно описал обстоятельства подбрасывания мне оружия, а главное сказал, что есть около 20-30 свидетелей, я даже некоторые конкретные имена и адреса проживания назвал, это антифашисты которых задерживали до меня в 2007 году, которые слышали конкретные угрозы милиционеров, о том что они посадят меня любой ценой. Дознаватель по делу выделила материал для проверки против сотрудников полиции и направила в Следственный комитет. Однако в ходе проверки, если она вообще была, я даже не был допрошен.
Впрочем, это уже не важно. Главное, что дело было незаконно возбуждено. Видя как необъективно, явно по заказу, расследуется дело по обвинения меня клевете, я был уверен что оправдаться у меня возможности нет, особенно учитывая, что главное доказательство моей невиновности — оружие на котором нет моих отпечатков, что следователь отказался зафиксировать, уже было уничтожено. Уничтожено после того, как принималось решение о закрытии дела за истечением сроков. Фактически, незаконное повторное возбуждение этого дела, как я уверен, стало возможным только благодаря широким коррупционным связям Курихина, имевшемся у него на тот момент в областной прокуратуре и поныне имеющиеся в ГУ МВД. По моим данным, продвижение уголовных дел против меня лоббировал на тот момент первый зампрокурора области Вячеслав Симшин, в то время как тогдашний облпрокурор был фактически затравлен медиакампанией, организованной Курихиным.
На два дела у меня не было возможности распыляться, поэтому я был вынужден согласиться на закрытие дела об оружии по нереабилитируюшим обстоятельствам, за истечением сроков. Что как бы задним числом выводило Курихина из-под ответственности за клевету на меня. Хотя, так или иначе, к уголовной ответственности по этой статье я не привлекался, она наступает только по обвинительному приговору суда. Подвергался только уголовному преследованию. Вину свою я так же не признавал. Я невиновен не только фактически, но и с точки зрения закона.
Следующий момент, который я хотел бы затронуть касается заявлений представителя потерпевшего о том, что Курихин способствовал предоставлению мне госзащиты. Это совершеннейшая неправда. Мне действительно сразу после нападения предлагали госзащиту, в том случае если я обосную, что мне может угрожать опасность. Просто так она не предоставляется. Обосновать мне труда бы не составило, но прибегать к госзащите я сначала не стал. А сделал это спустя пять месяцев, в мае 2015-го года. Произошло это потому, что в середине апреля ко мне пришел один мой знакомый, связанный с медиасредой и имеющий очень широкие контакты. Он рассказал мне, что от человека из близкого окружения Курихина ему стало известно, что тот планирует якобы мое убийство. Как я понял со слов моего собеседника, это человек слышал какой-то такой разговор или что-то вроде.
Как позже выяснилось, этот человек на данный момент уже бывший сотрудник одной из принадлежащих Курихину структур. Причем назывались два вероятных способа убийства. Я это с некоторым скепсисом воспринял, больше это было похоже на попытку Курихина втемную использовать моих знакомых для того чтобы слить пугающую информацию, подействовать мне на нервы. Однако спустя неделю я заметил человека который откровенно за мной следил и даже снимал меня на телефон. Я обращался в полицию, был составлен фоторобот, были сняты записи камер видеонаблюдения на которых следивший засветился. Никаких результатов его поиски, как я и думал, не принесли. После этого я обратился к дознавателю, с заявлением о предоставлении мне госзащиты, приведя для дачи объяснений своего знакомого который сообщил мне о якобы готовящемся покушении. Тот, очень не хотел, но был вынужден выдать свой источник информации и этот источник тоже был допрошен. В результате полиция приняла решение дать мне госзащиту.
Кстати, Курихин в суде почему-то ставил мне в упрек, что я не рассказывал никому о том, что меня и мою жену в течение года охраняла полиция. Однако дело в том, что госзащита происходит в режиме секретности, с меня брали подписку с требованием не рассказывать о наличии охраны даже близким родственникам. Режим госзащиты подразумевает даже засекречивание персональных данных и запрет на их выдачу государственными органами в ответ на любые запросы. И что интересно, Сергей Курихин от которого меня и должны были по идее охранять, очень быстро о госзащите узнал. Уже 29 декабря 2015-го года его сайт «Взгляд-инфо» пишет, что «Сергею Вилкову после т.н. "избиения" у подъезда 13 января 2015 года была обеспечена государственная защита». И после этого рассуждение о том, что как несправедливо, что человек оппозиционных взглядов представляется охрана за бюджетный счет. Хотя у нас по конституции все идеологии равны, и все граждане равноправны вне зависимости от взглядов. Далее, 19 мая 2016 года «Взгляд-инфо» вновь пишет уже с совсем истеричными негодующими нотками: «Вилков более года по странному стечению обстоятельств пользуется услугами государственной защиты. Последнее означает, что его охраняют сотрудники специального батальона МВД РФ». Эта публикация вышла в 11:17 19 мая, а примерно в 14:00 того же дня, ко мне на работу приехало руководство отдела госзащиты, сообщив что охрана с меня снимается, причем по явно надуманным основаниям. Для меня было очевидно, что происходит это под давлением Курихина.
Так что госзащиту мне представляли не по инициативе Курихина, а в связи с информацией о якобы ведущейся им подготовке второго нападения на меня. Несмотря на режим секретности, он о том что я нахожусь под госзащитой быстро узнал. И как минимум с помощью публикаций, а я думаю и другими способами, всячески добивался того чтобы меня лишили охраны. Зачем это надо Курихину, в условиях когда любое, даже случайное со мной происшествие, навлечет на него самые нехорошие подозрения, если только он действительно не планировал или планирует до сих пор какой-то способ физической расправы надо мной, я не могу даже представить», - рассказал Вилков.

Напомним, Сергей Вилков обвиняется в клевете на депутата Саратовской областной думы от партии «Единая Россия», крупного бизнесмена Сергея Курихина . Согласно фабуле обвинения, Вилков опубликовал в социальных сетях документы, указывающие на возможное криминальное прошлое депутата. Кроме того, также в социальных сетях он высказывал предположения о том, что Курихин может быть причастным к нападению на журналиста, совершенному 13 января 2015 года. Еще один эпизод дела – статья Вилкова, опубликованная весной 2014 года на сайте «Общественное мнение», в которой автор высказывает предположения о связях депутата с саратовскими националистами. Вторым потерпевшим проходит бывший замглавы УФСКН по Саратовской области Михаил Завьялов, который также упоминается в выложенных в соцсети документах.
Первое рассмотрение дела шло с июня 2016 года. В ноябре, перед допросом последнего свидетеля защиты, судья Артем Григорашкин вернул дело в прокуратуру, а сам подал в отставку. Апелляционная инстанция отменила это решение и передала дело на новое рассмотрение судье 1-го мирового участка Фрунзенского районного суда Инге Свободниковой. С июля 2015 года Сергей Вилков находится под подпиской о невыезде. На предварительном слушании 30 марта он во второй раз отказался от закрытия дела по амнистии и за истечением сроков давности.


Подпишись на наш Telegram-канал. В нем мы публикуем главное из жизни Саратова и области с комментариями